Кравченко Наталия. Стихи-рецепты


Хоть бы дали инструкцию, как обращаться
с этой жизнью, как справиться с ней...
Лариса Миллер 

Рецепт

Кусочек радуги, щепотку тишины,
глоток дождя, пять капель Пастернака,
тепло ладони, краешек луны,
свежинку вечера - не много ли, однако? -
сирени кисть, соловушки фальцет,
улыбки четверть, чуточку надежды -
и вот уже, гляди, готов рецепт,
как выжить нам и видеть мир как прежде.


***
Предлагаю я пример тебе простой:
умножаю свет на темень, ночь на день.
Получаю светлый сумрак под чертой,
фиолетово-лиловый, как сирень.

Чтоб сливались все границы и черты,
чтоб не видеть, где земля и где вода,
чтобы в «мы» переходили «я» и «ты» –
да и нет не говорите никогда.


***
Обиды - на обед,
на ужин - униженья.
Коловращенье бед
до головокруженья.

Но помни, коль ослаб,
про мудрое решенье:
про лягушачьих лап
слепое мельтешенье.

Вселенной молоко
мучительно взбивая,
спасёт тебя легко,
вздымая высоко,
душа твоя живая.


***
Если беды истово
хлынут, ослепя –
ухожу не из дому –
ухожу в себя.

Доконало – кануло –
вырываю клок.
Обживаю заново
сердца уголок.

Всё-то там по полочкам
разложу, чиня,
и судьбы иголочкам
не достать меня.


***
Нам выстудил душу вселенский сквозняк,
паренье в пустых облаках.
А хочется в жизни надёжный верняк,
чтоб прочно стоять на ногах.

И мы отгораживаемся стеной,
чтоб в дом не прокрался тать.
И мы поворачиваемся спиной
к тому, что зовёт летать.

Но самозащита - опасная вещь,
это палка о двух концах:
ведь и от Того, кто велик и вещ,
отгораживаемся в сердцах.

И ты не бросай своей бороны,
на душу не вешай замок.
Никто ведь не знает, с какой стороны
придёт к нам однажды Бог.


***
Пока ещё не проклята,
пока ещё не продана,
любовь держите впроголодь.
От сытости помрёт она.

Пока она голодная -
бесплотная, воздушная.
Накормишь - станет плотною,
тяжёлой, равнодушною.

Не полетит по-прежнему
заоблачными руслами.
Не оттого, что грешная,
а оттого, что грузная.


***
Так беспрепятственно любить,
так безоглядно, опрометчиво...
Миг торопить до дна испить
из чаши Эроса беспечного.

И что там будет или нет -
вперёд не думать, не загадывать.
Из вороха грехов и лет,
как из охапки роз, выглядывать…


***
Вы думаете, дважды в реку –
нельзя, – но надо знать пароль.
Душа могла, но за два века
она свою забыла роль.

Но ты послушай, ты послушай,
что шепчут верба и ветла.
Я столько лет жила на суше,
а тут – вошла и поплыла.

Неси меня в живой и мёртвой
воде, неси к себе самой,
как сердце, парус распростёртый,
кораблик, крибле-краблик мой.

Плыви, куда не входят дважды,
фантом, сезам, калиф на час,
избавь меня от этой жажды
в обмен на всё, что есть сейчас.

По мелководью, безнадёге,
веди, неси меня, плыви,
сквозь бред, горячку, слёз потёки,
слова солёные любви .


***
Поскрипывает мебель по ночам.
Судьбы постскриптум...
Как будто ангел где-то у плеча
настроит скрипку...

Как будто лодка с вёслами сквозь сон
по водной зыби...
Тьма горяча, смешай коктейль времён
и тихо выпей.

И выплыви к далёким берегам
из плена тлена...
Сам Сатана не брат нам будет там,
Стикс по колено.

Скрипач на крыше заставляет быть,
взяв нотой выше.
Ведь что такое в сущности любить?
Лишь способ выжить.


***
Привыкшие к телесным пеленам,
мы не подозреваем о свободе,
той, что от века недоступна нам,
а только снам, парящим в небосводе.

Я говорю с тобой как на духу,
на языке, понятном лишь поэтам.
Такая грусть и нежность наверху,
а нам внизу неведомо об этом.

Отбросить страх и повседневный прах, -
земля лишь для того, чтоб оттолкнуться -
и взмыть туда, куда нас тянет в снах,
откуда не захочется вернуться.

Взойдёт звезда над письменным столом,
в окне распишет бисером полотна
и защитит невидимым крылом
всё, что ещё бесплатно и бесплотно.

Чтоб нечего отнять или украсть,
чтоб никогда не быть ничьей виною -
лишь веткою акации укрась
своё существование земное.


***
Раньше жизнь мы пили из горла,
а теперь смакуем по глоточку.
Но пока ещё не умерла,
и над i не время ставить точку.

Кружатся над нами миражи,
маски на весёлом карнавале...
Где же то, что обещала жизнь,
что от нас так долго укрывали?

Праздник, обернувшийся бедой,
на дары наложенное вето...
Помнишь, как нам в детстве жёг ладонь
фантик, притворившийся конфетой?

Отыщи орех под скорлупой
и не бойся, что он там надкушен.
Приходи, безбашенный, слепой,
по мою облупленную душу.

Пусть не достучаться к небесам
и ларец с сокровищем потерян,
но откроет, что не мог Сезам,
ключик золотой от нашей двери.


***
Пустила жизнь на самотёк,
живу, спустя рукав.
Вот и удача — наутёк,
и Бог со мной лукав.

Но вопрошаю, не смирясь:
где жизнь, что не пошла?
Где те миры, куда стремясь,
я так и не вошла?

Как запылился и устал
мой зябкий путь земной...
Где тот, который встречи ждал
несбывшейся со мной?

В давно обжитом уголке
творить свои миры
и пришивать строку к строке,
чтоб не было дыры,

и прясть невидимую нить,
не оставляя шва,
чтобы однажды распустить
всё, чем была жива.


***
"На чёрный день", "на худой конец"
рассчитываем обречённо.
Конец - он всегда худой. Наконец
венчает он день этот чёрный.

Не носом в подушку - а носом в тетрадь,
раз горе тебе не даётся.
От этих слёз - как бы их ни стирать -
хоть что-нибудь, да остаётся.


***
Ты на дне рождения – как на дне
себя чувствуешь, если уже за сорок.
И кажется, стали ещё видней
вьюги грядущие, хлад и морок.

Сделай кораблик себе из бумаг.
Ты же любима и любишь, да ведь?
Главное – не сколько тебе, а как.
Главное – было б кому поздравить.


***
               Печаль моя жирна...
                   О. Мандельштам


Печаль жирна, а радость худосочна.
И вот её, чем бог послал, кормлю,
не пожалев последнего кусочка.
Как это слово лакомо – «люблю»...

Всё подлинное тихо и неброско,
не в замке, а в зелёном шалаше.
А это ведь и вправду так непросто –
большую радость вырастить в душе.

Вздохну над строчкой, над бутоном ахну,
погреюсь у случайного огня...
А то ведь я без радости зачахну,
или она зачахнет без меня.


***
Жизнь без быта, со множеством без –
без удачи, добычи, улова.
Отделяет её от небес
волосок или честное слово.

Было счастьем, звездою, мечтой,
стало участью, жребием, роком.
Млечный Путь по дороге ночной –
указатель в пути одиноком.

Но ценить и беречь, словно крохи,
то, что тянет нас вниз, а не ввысь:
и малейший цветок у дороги,
и любую весёлую мысль.

Если холодно в небе бесстрастном
и дорога ослепла от слёз –
не чурайся того, что прекрасно
по-земному, легко, не всерьёз.

Как чудесны простые напевы,
золотистый струящийся мёд...
Пусть Лилит не стесняется Евы,
а Татьяна и Ольгу поймёт.

Если звёздного шифра не видно –
опускайте глаза свои вниз.
Это лёгкий такой, безобидный,
безопасный с собой компромисс.


***
Привычно пряча горести в заботах,
нести свой крест с кошёлками в руках,
уже не помышляя о свободах
и стискивая душу в берегах.

И думая порой, теряя милых,
годами в бездну падавших гуртом,
что вся земля — огромная могила
с несытым и оскалившимся ртом.

О молодость, завидую тебе я -
не радости и живости в очах,
а праву на ошибки, на «успею»,
на глупость и рыдания в ночах.

Ей было можно, потому что где-то
на глубине средь горестей и слёз,
не верилось, что жизнь — это вендетта,
что это окончательно, всерьёз.

А нам теперь нельзя себя расклеить, -
собрать в кулак, держать себя в горсти,
а то ведь вправду кто-то пожалеет,
кошёлки пожелает донести.

Нет прав на это, чтобы не угаснуть...
Как важно нам понять однажды всем:
с живыми расходясь, теряем насмерть,
а мёртвых обретаем насовсем.


***
Новогодние сняты наряды,
и душа золотые шары,
разноцветные бусы, гирлянды
убирает до лучшей поры.

Праздник кончен. Безликие будни
потянулись Сизифом к горе...
О любовь, твои козни и плутни
не обманут в седом январе.

Но божественный двигатель вечен -
золотистый фонарик, гори!
Не беда, если мир обесцвечен -
мы раскрасим его изнутри.

Вот уже прибавляются сутки,
фонари добавляют уют.
И любимые томики в сумке
пассажирам пример подают.

С ними путь и короче, и краше -
можно в новых мирах обитать...
Кто-то рядом заглянет и даже
станет вместе с тобою читать.

Ах, как строчки теплы и печальны!
Но пора… Обрывается нить...
Продолжение встречи случайной
что мешает себе сочинить?

Даже если весь мир охладеет
и тропинку в нём не проторить,
не замёрзнет и не оскудеет
та душа, что привыкла творить.

Пусть пребудет она без ответа,
пусть сугробом обнимет кровать.
В январе — прибывание света...
Как же важно нам в нём пребывать.