Любимое мной издательство «Ломоносовъ» выпустило в свет не вполне форматную для себя книгу – воспоминания о С.В. Образцове, написанные его внуками Екатериной и Петром. Неформатную настолько, что она не вписалась ни в одну из серий. «Ломоносовъ» не специализируется на мемуарах, его стезя – гуманитарный научпоп. Читателя сначала ловят на крючок каким-нибудь беспроигрышно заманчивым вопросом, заключенном в названии, – представления о смерти в разное время у разных народов, потусторонний мир, страшные обряды и ритуалы, демонология, тайны тайной канцелярии, «суровые будни» какого-нибудь полумифического кочевого племени и так далее. А потом попавшегося на наживку любителя древностей и экзотики варят на быстром огне в кипящем котелке всяких исторических, археологических, этнографических загадок, которые пугают и манят, как еще не открытая дверь египетской гробницы. Искупавшийся в одном волшебном котелке тут же готов нырять в следующий и бежать за новой книжкой.
Сложившаяся издательская стратегия, конечно, создает определенные ожидания и настрой. Да и к тому же – «хозяин кукольного дома» – разве можно придумать более благодарную тему. Кукольник и кукла, хозяин и подчиненный, Творец и творение... Ведь здесь где-то совсем рядом, не побоюсь сказать, самый главный вопрос – как вообще возникла жизнь? Оживить неживое, «вдохнуть душу», «отдать часть своей души», а там рукой подать и до реторты Фауста… Сергей Образцов наверняка знал об этом больше, чем кто бы то ни было. И Екатерина Образцова – автор таких дивных спектаклей, как «Ночь перед Рождеством», «Большое путешествие…» – тоже знает. Поэтому, открывая книжку, конечно, ждешь, что сейчас-то тебе и расскажут о том, что же там прячется в этом фантастическом мире кукол, который мы видим живым на сцене театра и замершим – в музее при театре. Добавим: одном из лучших и наиболее интересных музеев Москвы. Это тем более любопытно, поскольку предсказуемо-поверхностных ответов, по-видимому, не предполагается. Петр Образцов свидетельствует: «В бога С.В. (Сергей Владимирович) не верил, во всяком случае, в православного или какого еще конфессионального бога. Он так и говорил, что странно и глупо в ХХ веке верить в ближневосточные сказки двухтысячелетней давности». Очень хорошо. Ведь это, можно сказать, конек издательства «Ломоносовъ» - говорить о материях, покрытых мистическим флером, с позиций здравого смысла, не обедняя при этом содержания, а напротив, существенно его обогащая. Так что же все-таки с Фаустом, Пигмалионом или на худой конец – с шарманщиком Карло?
Как ни странно, именно об этом не сказано ничего. Ожидаемой и необходимой начинки в книге нет. Тогда что же там есть?
Издание состоит из двух частей. Автор первой – режиссер кукольного театра Екатерина Образцова, второй – писатель и редактор Петр Образцов.
Екатерина Образцова подошла к решению поставленной задачи добросовестно. Мемуары соответствуют заданной теме, написаны профессионально и не скучно. Вдохновляла автора искренняя любовь к близким людям и понятное ими восхищение. Подробности жизни семьи в самом деле помогают, что называется, «лучше понять» и «ближе узнать». Одно плохо – местами напоминает протокол. Ничего вы не найдете здесь, выходящего за рамки положенного, ничего неожиданного или спорного. Все излишне правильно, не придерешься. Произведение Екатерины Образцовой, озаглавленное «Моя семья», как будто просится в какой-нибудь пышный альбом – «Прославленные имена России» или «Гордость России» или «Знаменитые семьи России»… Содержание: Михалковы, Бондарчуки, Дуровы, Образцовы… Подобному впечатлению способствует еще и предисловие Бориса Голдовского. Называется оно «Семья Образцовых» и начинается соответственно: «Семья Образцовых – такой же феномен русской культуры, как и сам Сергей Владимирович Образцов. Эта удивительная питательная среда, сотканная на первый взгляд, из парадоксальных, а на самом деле цельных человеческих характеров и отношений, дала миру замечательных людей». Сюда требуется кожаный переплет с золотым теснением и футляр.
Вторая часть книги, принадлежащая Петру Образцову, составляет с первой неожиданно резкий контраст. Если мемуары «Моя семья» могут ассоциироваться с широким прямым проспектом, кое-где украшенным праздничными транспарантами, то «Семья и друзья» Петра Образцова напоминает скорее неравномерно освещенную длинную улицу со множеством изгибов, подъемов и спусков, ответвлений и переулков с хитрыми названиями… Автор ироничен, не чужд сарказма, за каждой его фразой, даже чисто бытовой, стоит глубокий философский взгляд на вещи и, не побоюсь сказать, – трагическое мироощущение. Не все в нашей жизни преодолевается взаимной любовью, поддержкой и состраданием, как можно заключить из первой части книги. Иной раз случаются черные провалы в хищный, пожирающий людей хаос (рассказывая, в частности, о своей бабушке, пережившей блокаду, Петр Образцов упоминает ее соседку, которая обезумела от голода и зарезала собственного ребенка). Упадешь – не упадешь… Не все здесь зависит от тебя. Куда же деваться от философской грусти и чувства обреченности: вертится земной шар, история ходит по дурному кругу. Как встретить очередной виток, понимая в глубине души, к чему он в скором времени приведет? Устроить мирный карнавал и начать, к примеру, с переименования памятников. Пусть Дзержинский на время станет кардиналом Ришелье, а Свердлов – Паганелем.
Несколько озадачивает вот что: повествование если и имеет отношение к Сергею Владимировичу Образцову, то весьма косвенное. Более того, оно вообще лишено какого бы то ни было очевидного центра, помимо фигуры рассказчика. Перед нами - некая вольная зарисовка или импрессионистический набросок, который не очень соответствует своей обложке. При всем том это такой набросок, который богаче и глубже иных законченных эпических полотен.
А если возвращаться к тому главному секрету кукольного дела и любого творчества вообще, который, в конечном счете, без преувеличения «разгадке жизни равносилен», то кое-что здесь могут подсказать, во-первых, книги самого С.В. Образцова, особенно фрагменты, посвященные актерскому и режиссерскому мастерству, а кроме них, несколько очень качественных специальных изданий:
1. Музей театральных кукол ГАЦТК имени С.В. Образцова. – М.: Бук Хаус, 2005.;
2. Academia Образцова. – М.: Дизайн Хаус, 2007.
3. Борис Голдовский. Куклы: энциклопедия. – М.: Время, 2004.
К счастью, Борис Голдовский написал не только предисловие к книге издательства «Ломоносовъ».
Сложившаяся издательская стратегия, конечно, создает определенные ожидания и настрой. Да и к тому же – «хозяин кукольного дома» – разве можно придумать более благодарную тему. Кукольник и кукла, хозяин и подчиненный, Творец и творение... Ведь здесь где-то совсем рядом, не побоюсь сказать, самый главный вопрос – как вообще возникла жизнь? Оживить неживое, «вдохнуть душу», «отдать часть своей души», а там рукой подать и до реторты Фауста… Сергей Образцов наверняка знал об этом больше, чем кто бы то ни было. И Екатерина Образцова – автор таких дивных спектаклей, как «Ночь перед Рождеством», «Большое путешествие…» – тоже знает. Поэтому, открывая книжку, конечно, ждешь, что сейчас-то тебе и расскажут о том, что же там прячется в этом фантастическом мире кукол, который мы видим живым на сцене театра и замершим – в музее при театре. Добавим: одном из лучших и наиболее интересных музеев Москвы. Это тем более любопытно, поскольку предсказуемо-поверхностных ответов, по-видимому, не предполагается. Петр Образцов свидетельствует: «В бога С.В. (Сергей Владимирович) не верил, во всяком случае, в православного или какого еще конфессионального бога. Он так и говорил, что странно и глупо в ХХ веке верить в ближневосточные сказки двухтысячелетней давности». Очень хорошо. Ведь это, можно сказать, конек издательства «Ломоносовъ» - говорить о материях, покрытых мистическим флером, с позиций здравого смысла, не обедняя при этом содержания, а напротив, существенно его обогащая. Так что же все-таки с Фаустом, Пигмалионом или на худой конец – с шарманщиком Карло?
Как ни странно, именно об этом не сказано ничего. Ожидаемой и необходимой начинки в книге нет. Тогда что же там есть?
Издание состоит из двух частей. Автор первой – режиссер кукольного театра Екатерина Образцова, второй – писатель и редактор Петр Образцов.
Екатерина Образцова подошла к решению поставленной задачи добросовестно. Мемуары соответствуют заданной теме, написаны профессионально и не скучно. Вдохновляла автора искренняя любовь к близким людям и понятное ими восхищение. Подробности жизни семьи в самом деле помогают, что называется, «лучше понять» и «ближе узнать». Одно плохо – местами напоминает протокол. Ничего вы не найдете здесь, выходящего за рамки положенного, ничего неожиданного или спорного. Все излишне правильно, не придерешься. Произведение Екатерины Образцовой, озаглавленное «Моя семья», как будто просится в какой-нибудь пышный альбом – «Прославленные имена России» или «Гордость России» или «Знаменитые семьи России»… Содержание: Михалковы, Бондарчуки, Дуровы, Образцовы… Подобному впечатлению способствует еще и предисловие Бориса Голдовского. Называется оно «Семья Образцовых» и начинается соответственно: «Семья Образцовых – такой же феномен русской культуры, как и сам Сергей Владимирович Образцов. Эта удивительная питательная среда, сотканная на первый взгляд, из парадоксальных, а на самом деле цельных человеческих характеров и отношений, дала миру замечательных людей». Сюда требуется кожаный переплет с золотым теснением и футляр.
Вторая часть книги, принадлежащая Петру Образцову, составляет с первой неожиданно резкий контраст. Если мемуары «Моя семья» могут ассоциироваться с широким прямым проспектом, кое-где украшенным праздничными транспарантами, то «Семья и друзья» Петра Образцова напоминает скорее неравномерно освещенную длинную улицу со множеством изгибов, подъемов и спусков, ответвлений и переулков с хитрыми названиями… Автор ироничен, не чужд сарказма, за каждой его фразой, даже чисто бытовой, стоит глубокий философский взгляд на вещи и, не побоюсь сказать, – трагическое мироощущение. Не все в нашей жизни преодолевается взаимной любовью, поддержкой и состраданием, как можно заключить из первой части книги. Иной раз случаются черные провалы в хищный, пожирающий людей хаос (рассказывая, в частности, о своей бабушке, пережившей блокаду, Петр Образцов упоминает ее соседку, которая обезумела от голода и зарезала собственного ребенка). Упадешь – не упадешь… Не все здесь зависит от тебя. Куда же деваться от философской грусти и чувства обреченности: вертится земной шар, история ходит по дурному кругу. Как встретить очередной виток, понимая в глубине души, к чему он в скором времени приведет? Устроить мирный карнавал и начать, к примеру, с переименования памятников. Пусть Дзержинский на время станет кардиналом Ришелье, а Свердлов – Паганелем.
Несколько озадачивает вот что: повествование если и имеет отношение к Сергею Владимировичу Образцову, то весьма косвенное. Более того, оно вообще лишено какого бы то ни было очевидного центра, помимо фигуры рассказчика. Перед нами - некая вольная зарисовка или импрессионистический набросок, который не очень соответствует своей обложке. При всем том это такой набросок, который богаче и глубже иных законченных эпических полотен.
А если возвращаться к тому главному секрету кукольного дела и любого творчества вообще, который, в конечном счете, без преувеличения «разгадке жизни равносилен», то кое-что здесь могут подсказать, во-первых, книги самого С.В. Образцова, особенно фрагменты, посвященные актерскому и режиссерскому мастерству, а кроме них, несколько очень качественных специальных изданий:
1. Музей театральных кукол ГАЦТК имени С.В. Образцова. – М.: Бук Хаус, 2005.;
2. Academia Образцова. – М.: Дизайн Хаус, 2007.
3. Борис Голдовский. Куклы: энциклопедия. – М.: Время, 2004.
К счастью, Борис Голдовский написал не только предисловие к книге издательства «Ломоносовъ».