Только я разобрался с «Конём» (1983) Битова (см. тут), что там вполне осознаваемое исповедание постмодернизма (ничто недостойно ранга идеала), и что, следовательно, раз от сознания всё, то эта вещь нехудожественна, - как меня посетили сомнения. Очень сложного свойства.
Я вспомнил Беньямина. Он аморальность капиталистической социальности (Первой мировой войны как должного и нормального – всегда, мол, воевали) назвал асоциальностью. – Вот такое, наверно.
Шухаев. Полк на позициях. 1917. Не окончена.
И подобное, спокойное, того же Шухаева, в виде подготовительных рисунков к этой картине.
Арп. Без названия. 1917
В частности – кино.
«Живописное полотно приглашает зрителя к созерцанию; перед ним зритель может предаться сменяющим друг друга ассоциациям.
Перед кинокадром это невозможно. Едва он [зритель] охватил его взглядом, как тот уже изменился… Дюамель… характеризует это обстоятельство так: "Я больше не могу думать о том, о чем хочу. Место моих мыслей заняли движущиеся образы."» (https://e-libra.ru/read/386699-proizvedenie-iskusstva-v-epohu-ego-tehnicheskoy-vosproizvodimosti.html).
Так, собственно то же сделал Битов в своём «Коне» – например, ежестрочное переключение внимания читателя на эволюции слоняющейся по Сухуми компании, описываемой «я»-повествователем, отвлекающимся на описание собственных четверть-мыслей, по более или менее далёкой ассоциации с окружающим. Скачки я стану обозначать греческими буквами в скобках (ещё одно предуведомление: Битов себя телесного обозначает местоимением, напечатанным косым шрифтом, а себя духовного – прямым):
«…я более или менее с чистой совестью передоверил его Миллиону Помидоров [кличка такая], и они побрели (α) «по белым кудрям дня» (выражение Даура Зантария, кажется, из Есенина).
(β) Если у современного героя и стёрлись черты лица и вылезли кудри, то у белого дня они остались. Чистый его локон окунулся в Чёрное море в виду белоснежного лба гостиницы «Абхазия» (γ) (построенной по проекту академика Щусева, (δ) как и гостиница «Аджария», что в Батуме, для запланированной Сталиным конференции стран-союзников, (ε) ни там, ни там, однако, не состоявшейся, (ζ) а потому получившей название Ялтинской). (η) Чтобы скобки не были такими длинными, с этого и начнём подслушивать их разговор (θ) в кафе «Амра», что выдаётся белым молом в Чёрное море напротив гостиницы «Абхазия»…».
Балуется Битов.
Это у него от ненависти к советской власти, которую он за её прегрешения считает асоциальной, имея в подсознании какой-то другой идеал социальности.
Клокотание ненависти оправдано: Ялтинская конференция была зимой 1945 года. Страна в разрухе.
«Нацистская армия, отступая из Крыма, разграбила Ливадийский дворец – оккупанты вывезли даже обои и дверные ручки. Мебель и продукты для конференции завозили со всего Советского Союза, в Ливадии, Кореизе и Алупке в ходе подготовки были установлены несколько электростанций» (https://zen.yandex.ru/media/crimeainform/konferenciia-na-nepotopliaemom-avianosce-5e387a1ae0d0b71a458b89a9).
Так надо было это дублировать ещё и строительством «Аджарии» в Батуми? – Ну да, если на народ – плевать.
Пишется это Битовым в 1983 году. Имея в виду, в частности, сохраняемые более или менее в секрете от народа привилегии номенклатуры (которые есть мизер по сравнению с тем расслоением, какое обрушилось на Россию с реставрацией капитализма, наставшей через 8 лет после создания «Коня»). Посему можно думать, что периферийный капитализм не был подсознательным идеалом Битова в 1983 году. – А что?
Тайные привилегии номенклатуры были явным отступлением от социализма. Можно ли думать, что подсознательным идеалом Битова был настоящий социализм? И его достижение ему – в том же его подсознании – «виделось» в каком-то благом для всех сверхбудущем? Именно в сверхбудущем, так как мерзость наблюдаемого в 1983-м такова, что аж вон, какие кульбиты вытворять автора заставляет его подсознательный идеал.
И тогда «Конь» – произведение художественное.
За то говорят и другие разборы мои вещей Битова (см., например, тут).
15 июля 2020 г.