I
Нелепые слухи быстро достигли Греции.
Тут и там, шепотком сначала,
потом, обнаглев, стали в полный голос
говорить, что один из прославивших нас героев –
Ясон, известный своим упорством,
Ясон, добывший руно в Колхиде,
гордость наша Ясон – прогневил богов.
Разумные люди с негодованьем отвергли сплетню,
не сплетню даже, а так, намеки,
темное что-то об этой колхидской девке,
бежавшей с Ясоном, узы родства расторгнув.
Но разумных людей, к сожаленью, меньше,
чем любопытной до нового, непостоянной черни.
А потом появились подробности,
непрошеные свидетели,
кто ходил с Ясоном по синю-морю,
кто встречал вернувшегося на суше, –
все с незначительными расхождениями
повторяли одно и то же:
Ясон, еще покровительствуемый богами,
отплывает в Элладу; руно добыто,
он везет прекрасную дочь Ээта,
он уверен, о боги, что будет легче
путь обратный, чем пройденный им в Колхиду.
Но нет ничего опаснее, чем уверенность победителя
в благополучном исходе дела.
Еще ничего не кончено,
еще
где-то на высотах
греческие боги решают о твоей судьбе,
и, поскольку длится их спор,
ты еще жив,
и любая беда
может тебя миновать,
может пройти не тронув,
может всей тяжестью
навалиться тебе на плечи.
Мог наш Ясон по волнам соленым
доплыть без препятствий, врага не встретив,
мог вернуться в Элладу, гневу
не подвергаясь Зевса.
Да и, застигнутый флотом колхидян в море,
был еще Ясон бессмертным богам угоден;
многих спасла превратность морского боя,
и Посейдон не худший гостеприимец.
Царевна Медея не по-нашему, знать, судила,
царевна Медея не побоялась крови,
брата убила и на виду погони
тело царевича, расчленив, побросала в воду –
пусть, замешкавшись, ищут
в море суда отцовы
то, что еще осталось годного для могилы.
По-разному боги судят,
боги лицеприятны –
боги Эллады судят
своих по своим законам,
вменяя в вину Элладе,
что варварам с рук сходило.
Нас тяготят законы
своим настоящим весом.
Проклят Ясон, прокляты все его
дороги по морю, суше,
проклято его время,
воздух, которым дышит,
вода, которую пьет,
сон его проклят,
проклято пробужденье.
Все рассказанное, очевидно, правда,
но разумные люди тем и отличны от неразумных,
что, стараясь не лгать, и правды
невеликую знают цену.
Что там случилось с варваркой –
не наша забота.
Другое дело Ясон.
Он – свой, и не нам судить его:
героев и так в Элладе
мало осталось – много ли
храбрости надо, чтобы добить последнего!
Если они существуют,
то пусть его боги судят.
II
Путешествие закончено.
Пусть не так,
как хотелось бы,
но все же вполне успешно.
Результат очевиден:
вот лежит,
тяжелым блеском переливаясь,
золотое руно.
Разве искали чего другого,
отплывая туда, в Колхиду?
Так чего ж недовольством гневить богов?
Жертвы им приносились щедро –
и за жертвы они воздали:
что вами прошено – вот, берите.
Отчего ж беспокойство,
отчего наружный,
видный людям успех – изнутри беда,
и похлеще той, чем вернись в Элладу
мы с пустыми руками? Да, было б лучше
с пустыми руками.
III
Пожалуй, победили. Очевидно,
враг побежден, а значит, мы (бесспорно,
никто другой), мы победили.
Так ведь?
Рассмотрим все случившееся. Вот
трофейное оружие, знамена –
все взято с боя. Большие потери
понесены противником. Легко
отделались мы в этой сваре, малой,
как говорится, кровью.
Что беспокоит? Странное везенье,
которое потом уравновесят
сильнейшею бедой благие боги?
Но не сказать, чтоб слишком нам везло.
Другой исход? Да был ли он возможен,
другой исход? Я думаю, что нет.
Что беспокоит? Что тревожит? Что
внушает опасения? Так, призрак,
пустые мысли, стыдно будет вспомнить
о них, когда события пойдут
не как сегодня – хуже, по-другому.
IV
Теперь незачем помнить,
что раньше мы были правы:
брали свое,
выполняли условья сделки,
хитрили в рамках дозволенного –
в общем, мы были правы –
по крайней мере не меньше,
чем те, кто тягался с нами.
Известную долю правды
друг за другом мы признавали,
все это не вслух, конечно,
но тем не менее, все же.
Теперь незачем помнить,
что раньше мы были правы.
Обстоятельства изменились.
Мы что-то такое сделали,
что прежние наши доводы
уже не о чем. Другою
мерой отныне мерят.
Даже смешно со старой
к нынешним подходить событьям.
V
А лучше и не знать восточных женщин,
их красоты не видеть, их даров
не принимать.
По-варварски они любовным клятвам
и утром верят. То есть пыл любовный
не размягчает сердце им, как будто
за их любовь обязаны, достигнув,
мы чем-то им еще.
Невольно вспомнишь греческих гетер
с их озорной насмешкой, с их уменьем
действительно заставить заплатить.
Но в том и заключается культура,
что платишь деньги.
Нелепые слухи быстро достигли Греции.
Тут и там, шепотком сначала,
потом, обнаглев, стали в полный голос
говорить, что один из прославивших нас героев –
Ясон, известный своим упорством,
Ясон, добывший руно в Колхиде,
гордость наша Ясон – прогневил богов.
Разумные люди с негодованьем отвергли сплетню,
не сплетню даже, а так, намеки,
темное что-то об этой колхидской девке,
бежавшей с Ясоном, узы родства расторгнув.
Но разумных людей, к сожаленью, меньше,
чем любопытной до нового, непостоянной черни.
А потом появились подробности,
непрошеные свидетели,
кто ходил с Ясоном по синю-морю,
кто встречал вернувшегося на суше, –
все с незначительными расхождениями
повторяли одно и то же:
Ясон, еще покровительствуемый богами,
отплывает в Элладу; руно добыто,
он везет прекрасную дочь Ээта,
он уверен, о боги, что будет легче
путь обратный, чем пройденный им в Колхиду.
Но нет ничего опаснее, чем уверенность победителя
в благополучном исходе дела.
Еще ничего не кончено,
еще
где-то на высотах
греческие боги решают о твоей судьбе,
и, поскольку длится их спор,
ты еще жив,
и любая беда
может тебя миновать,
может пройти не тронув,
может всей тяжестью
навалиться тебе на плечи.
Мог наш Ясон по волнам соленым
доплыть без препятствий, врага не встретив,
мог вернуться в Элладу, гневу
не подвергаясь Зевса.
Да и, застигнутый флотом колхидян в море,
был еще Ясон бессмертным богам угоден;
многих спасла превратность морского боя,
и Посейдон не худший гостеприимец.
Царевна Медея не по-нашему, знать, судила,
царевна Медея не побоялась крови,
брата убила и на виду погони
тело царевича, расчленив, побросала в воду –
пусть, замешкавшись, ищут
в море суда отцовы
то, что еще осталось годного для могилы.
По-разному боги судят,
боги лицеприятны –
боги Эллады судят
своих по своим законам,
вменяя в вину Элладе,
что варварам с рук сходило.
Нас тяготят законы
своим настоящим весом.
Проклят Ясон, прокляты все его
дороги по морю, суше,
проклято его время,
воздух, которым дышит,
вода, которую пьет,
сон его проклят,
проклято пробужденье.
Все рассказанное, очевидно, правда,
но разумные люди тем и отличны от неразумных,
что, стараясь не лгать, и правды
невеликую знают цену.
Что там случилось с варваркой –
не наша забота.
Другое дело Ясон.
Он – свой, и не нам судить его:
героев и так в Элладе
мало осталось – много ли
храбрости надо, чтобы добить последнего!
Если они существуют,
то пусть его боги судят.
II
Путешествие закончено.
Пусть не так,
как хотелось бы,
но все же вполне успешно.
Результат очевиден:
вот лежит,
тяжелым блеском переливаясь,
золотое руно.
Разве искали чего другого,
отплывая туда, в Колхиду?
Так чего ж недовольством гневить богов?
Жертвы им приносились щедро –
и за жертвы они воздали:
что вами прошено – вот, берите.
Отчего ж беспокойство,
отчего наружный,
видный людям успех – изнутри беда,
и похлеще той, чем вернись в Элладу
мы с пустыми руками? Да, было б лучше
с пустыми руками.
III
Пожалуй, победили. Очевидно,
враг побежден, а значит, мы (бесспорно,
никто другой), мы победили.
Так ведь?
Рассмотрим все случившееся. Вот
трофейное оружие, знамена –
все взято с боя. Большие потери
понесены противником. Легко
отделались мы в этой сваре, малой,
как говорится, кровью.
Что беспокоит? Странное везенье,
которое потом уравновесят
сильнейшею бедой благие боги?
Но не сказать, чтоб слишком нам везло.
Другой исход? Да был ли он возможен,
другой исход? Я думаю, что нет.
Что беспокоит? Что тревожит? Что
внушает опасения? Так, призрак,
пустые мысли, стыдно будет вспомнить
о них, когда события пойдут
не как сегодня – хуже, по-другому.
IV
Теперь незачем помнить,
что раньше мы были правы:
брали свое,
выполняли условья сделки,
хитрили в рамках дозволенного –
в общем, мы были правы –
по крайней мере не меньше,
чем те, кто тягался с нами.
Известную долю правды
друг за другом мы признавали,
все это не вслух, конечно,
но тем не менее, все же.
Теперь незачем помнить,
что раньше мы были правы.
Обстоятельства изменились.
Мы что-то такое сделали,
что прежние наши доводы
уже не о чем. Другою
мерой отныне мерят.
Даже смешно со старой
к нынешним подходить событьям.
V
А лучше и не знать восточных женщин,
их красоты не видеть, их даров
не принимать.
По-варварски они любовным клятвам
и утром верят. То есть пыл любовный
не размягчает сердце им, как будто
за их любовь обязаны, достигнув,
мы чем-то им еще.
Невольно вспомнишь греческих гетер
с их озорной насмешкой, с их уменьем
действительно заставить заплатить.
Но в том и заключается культура,
что платишь деньги.