Она сидела на подоконнике с обратной стороны окна. Завывал ветер, но каким-то чудом её не сдувал. Я так и замер, не донеся ложку супа до рта. Не заметил, когда прилетела. Сколько за мной наблюдала, замерев на месте в позе охотницы? Будто неживая. Только глаза, казавшиеся мне огромными, пристально во что-то, а точнее в кого-то вглядывались. Зелёная, как кактус, но достаточно упитанная, хищная самка богомола. Откуда знал, что это женская особь? Так разве можно ошибиться? Крупная, лапки и усики сравнительно коротки. Никаких сомнений! Самка! Отличный экземпляр! Она прилетает ко мне раз в день вот уже неделю, но всегда в разное время. Как только путь находит, не муравей же… Сколько ни пытался её поймать, не выходит. Уж больно проворная. Я даже дал ей имя чисто женское – Алеся.
Сложив посуду в раковину, оглянулся. Улетела. Так же внезапно, как и появилась. С детства люблю насекомых. Разных букашек и козявок. Когда-то мне нравилось наблюдать, как они ведут себя в неволе. В закрытой банке без доступа кислорода. Как борются за жизнь, не имея никаких человеческих чувств и амбиций. Лишь разумный, хладнокровный инстинкт. Я млел от звука дребезжащих крылышек, когда прокалывал ещё живого жука иглой. Даже казалось, что он издаёт дивную вибрацию, похожую на писк, а может, это лишь воображение.
В двенадцать лет я мог похвастаться необычной коллекцией. Целая стена в моей комнате была завешана различными экземплярами бабочек, жуков и другой мелкой живностью. Мать крутила у виска, отказываясь вытирать пыль с рамок, а отцу было всё равно, лишь бы приходил домой без синяков и с целыми костями, чтобы не мотаться по травмпунктам.
К шестнадцати пришлось всю эту красоту отправить на помойку, так как жизнь несколько сменила направление: девочками я интересовался куда больше. А они отчего-то не испытывали возбуждения, видя такое достижение. Вот если бы стена с медалями, да ещё и за победы в одном из видов спорта… Некоторые кривились и со словами: «Ну, я пошла», позорно ретировались. Вот так место рамок, каждая из которых хранила свою историю, заняли постеры певцов и актёров.
Сейчас мне под сорок, семьи нет, детей, надеюсь, тоже. Живу один, работаю менеджером в компании среднего пошиба. Чаще питаюсь полуфабрикатами, но иногда, когда снисходит вдохновение, варю густой наваристый суп. Как минимум три раза в неделю привожу домой новую девушку и никогда никому из них не перезваниваю. Зачем портить первое впечатление и со временем разочаровывать друг друга?
Около месяца назад подцепил одну в магазине, стоя у кассы. Так эта лахудра потом пару недель день в день приходила и докучала мне, требуя объяснений! Совсем совесть потеряла! Истеричка! Хоть я и джентльмен, ни одна женщина ни разу на меня не жаловалась или не имела такой возможности, пришлось объяснить, что в постели она «бревно» и никакого интереса для меня не представляет. В семье не нуждаюсь, в приоритете секс, но хороший, а она на это не годится.
Вечером я вновь видел богомола, а может, она мне только мерещилась. Выйдя из душа с полотенцем, закреплённым на бёдрах, всмотрелся в отражение в новом зеркале. На покрытой редкими волосками груди в свете люстры поблёскивали не вытертые капли воды. «Хорош!», - сказал, сам себе подмигнув. И чего этим бабам не хватает?! Да они должны быть в восторге от хотя бы одного раза со мной! Нет же, подавай им ЗАГС и детишек. Этих жутких, вечно слюнявых и орущих «короедов»! Кому нужны все эти послеродовые растяжки, обвислые животы и груди, на которые даже смотреть противно? Разве такую захочешь?!
Что-то глухо стукнуло о стекло, ещё одно зелёное насекомое, даже крупнее богомола с которым почти свыкся, и тоже самка. Может, магнитное поле меняется или ещё что? Я постучал пальцем по поверхности со своей стороны. Они даже не шелохнулись. Не успел сделать шаг вглубь комнаты, как раздался щелчок за щелчком. Окно с наружной стороны постепенно залепляли богомолы. Десятки самок. Стекло не выдержало и треснуло. Насекомые повалили внутрь, словно взбешенный пчелиный рой. Сорвав с себя полотенце, пытался их отогнать, но твари вцеплялись в мои гениталии, будто требуя жесткого секса, всасывались мелкими ртами в мою шею. Рвали кожу, кровь стекала струйками, скапывая на грудь и ковёр. Я словно впал в ступор, не мог больше сопротивляться. У кого-то в последние минуты, может, и проносятся перед глазами картинки прожитой счастливой жизни. Какие-то важные моменты, а у меня в голове мелькали экспонаты родом из детства и лица, сотни женских лиц, которые удостоились моего внимания.
И вот в момент, когда готов был сделать последний вдох, всё прекратилось! Задыхаясь, я сидел голый на полу своей квартиры с полотенцем в руках. Окно было цело и никаких богомолов. Голова кружилась, кожа странно зудела, а руки подрагивали.
Спустя месяц я женился на девушке, которая не так давно отчаянно тарабанила в мою дверь. Сжалился над бедолагой, а может, она надо мной. Разумеется, ещё многому её предстоит научить, но это потом. Кстати, её зовут Алеся.
Сложив посуду в раковину, оглянулся. Улетела. Так же внезапно, как и появилась. С детства люблю насекомых. Разных букашек и козявок. Когда-то мне нравилось наблюдать, как они ведут себя в неволе. В закрытой банке без доступа кислорода. Как борются за жизнь, не имея никаких человеческих чувств и амбиций. Лишь разумный, хладнокровный инстинкт. Я млел от звука дребезжащих крылышек, когда прокалывал ещё живого жука иглой. Даже казалось, что он издаёт дивную вибрацию, похожую на писк, а может, это лишь воображение.
В двенадцать лет я мог похвастаться необычной коллекцией. Целая стена в моей комнате была завешана различными экземплярами бабочек, жуков и другой мелкой живностью. Мать крутила у виска, отказываясь вытирать пыль с рамок, а отцу было всё равно, лишь бы приходил домой без синяков и с целыми костями, чтобы не мотаться по травмпунктам.
К шестнадцати пришлось всю эту красоту отправить на помойку, так как жизнь несколько сменила направление: девочками я интересовался куда больше. А они отчего-то не испытывали возбуждения, видя такое достижение. Вот если бы стена с медалями, да ещё и за победы в одном из видов спорта… Некоторые кривились и со словами: «Ну, я пошла», позорно ретировались. Вот так место рамок, каждая из которых хранила свою историю, заняли постеры певцов и актёров.
Сейчас мне под сорок, семьи нет, детей, надеюсь, тоже. Живу один, работаю менеджером в компании среднего пошиба. Чаще питаюсь полуфабрикатами, но иногда, когда снисходит вдохновение, варю густой наваристый суп. Как минимум три раза в неделю привожу домой новую девушку и никогда никому из них не перезваниваю. Зачем портить первое впечатление и со временем разочаровывать друг друга?
Около месяца назад подцепил одну в магазине, стоя у кассы. Так эта лахудра потом пару недель день в день приходила и докучала мне, требуя объяснений! Совсем совесть потеряла! Истеричка! Хоть я и джентльмен, ни одна женщина ни разу на меня не жаловалась или не имела такой возможности, пришлось объяснить, что в постели она «бревно» и никакого интереса для меня не представляет. В семье не нуждаюсь, в приоритете секс, но хороший, а она на это не годится.
Вечером я вновь видел богомола, а может, она мне только мерещилась. Выйдя из душа с полотенцем, закреплённым на бёдрах, всмотрелся в отражение в новом зеркале. На покрытой редкими волосками груди в свете люстры поблёскивали не вытертые капли воды. «Хорош!», - сказал, сам себе подмигнув. И чего этим бабам не хватает?! Да они должны быть в восторге от хотя бы одного раза со мной! Нет же, подавай им ЗАГС и детишек. Этих жутких, вечно слюнявых и орущих «короедов»! Кому нужны все эти послеродовые растяжки, обвислые животы и груди, на которые даже смотреть противно? Разве такую захочешь?!
Что-то глухо стукнуло о стекло, ещё одно зелёное насекомое, даже крупнее богомола с которым почти свыкся, и тоже самка. Может, магнитное поле меняется или ещё что? Я постучал пальцем по поверхности со своей стороны. Они даже не шелохнулись. Не успел сделать шаг вглубь комнаты, как раздался щелчок за щелчком. Окно с наружной стороны постепенно залепляли богомолы. Десятки самок. Стекло не выдержало и треснуло. Насекомые повалили внутрь, словно взбешенный пчелиный рой. Сорвав с себя полотенце, пытался их отогнать, но твари вцеплялись в мои гениталии, будто требуя жесткого секса, всасывались мелкими ртами в мою шею. Рвали кожу, кровь стекала струйками, скапывая на грудь и ковёр. Я словно впал в ступор, не мог больше сопротивляться. У кого-то в последние минуты, может, и проносятся перед глазами картинки прожитой счастливой жизни. Какие-то важные моменты, а у меня в голове мелькали экспонаты родом из детства и лица, сотни женских лиц, которые удостоились моего внимания.
И вот в момент, когда готов был сделать последний вдох, всё прекратилось! Задыхаясь, я сидел голый на полу своей квартиры с полотенцем в руках. Окно было цело и никаких богомолов. Голова кружилась, кожа странно зудела, а руки подрагивали.
Спустя месяц я женился на девушке, которая не так давно отчаянно тарабанила в мою дверь. Сжалился над бедолагой, а может, она надо мной. Разумеется, ещё многому её предстоит научить, но это потом. Кстати, её зовут Алеся.