последнее письмо
Исход зимы.
Посл еднее письмо.
/эффект ноцебо,
сумрачная нежность,
ещё один невоплощенный я/
Прочти, любимая.
И, задержав в руках на миг,
швырни в камин.
Смотри в прицелы смеженных ресниц,
как пламени горячечные пальцы
вслепую пробегают между строк
и комкают слова в бессильной злобе.
Переверни песочные часы.
И, словно приговора, жди весны.
Которая тебя перекроит
несбыточным черёмуховым счастьем.
Останься здесь.
И никогда не смей -
Ни шепотом цветов,
ни гибкостью лозы,
ни росчерком тепла
вдоль линии ключицы...
Пусть наше чудо снова не случится.
Твоею безответностью спасён -
пойду сквозь мир...
Предутренний туман,
фантомный детский смех,
застывший в зимнем парке.
Пойду, заполненный кипящей тишиной.
И понесу
свою новорождённую беду,
прижав к груди,
как сломанную куклу.
Я стану говорить на языке домов,
глядящих в ночь янтарными глазами,
я стану говорить о тысяче вещей -
незначимых,
а потому - бесценных.
О том, что время -
горстка медяков.
Нелепое, скупое подаянье.
О том, что счастье -
солнечный полёт,
который будут вечно помнить крылья
лимонной бабочки,
уснувшей между рам.
И всё же - о любви...
чувство весны
Память о солнце
дремлет в соцветьях зим...
Чуткий февраль – заложник своей стези.
Абрис всё тоньше, объемней и ярче цвет.
Серое небо тоскует по крикам птиц,
чудится зов,
но не знаешь, куда идти.
Сумрачный день
ни с чем не в ладу, не в родстве.
Память о солнце –
звучит в голосах ветров,
сталью предчувствий вспарывает нутро,
греет озябшие пальцы в твоей крови,
вкрадчиво шепчет:
– И с этим
теперь
живи...
Пусть неизбывно,
во всех предрассветных снах
вязью цветов проступает моя весна.
Делаешь вдох –
и глотаешь молочный свет.
Зимняя ночь в готическом волшебстве,
лунная сталь, монохромные города.
Сквозь безвременье, сквозь синий ажур теней –
чудится зов
и вслепую идешь за ней,
вечно чужой в искрящемся царстве льда.
И с этим живешь...
Ощущая открытою раной мирскую соль,
пропуская сквозь пальцы белый речной песок –
нежности,
радости,
непоправимых бед.
неисцелившей правды, не спасшей лжи.
Смотришь на мир сквозь белые витражи –
в зимних узорах
видится первоцвет.
Не знать ничего
Не знать ничего.
Бессмыслен любой ответ –
в чем суть её магии?
чёртово волшебство...
Смирившись,
ложиться под ноги бесплодных лет
иссохшей листвой.
Забыть все пути.
Отречься от всех даров.
Разверстое небо – как занесенный кнут.
Молиться
расплывчатым ликам ночных дворов,
чужому окну.
Сорваться б на крик,
но горло сжимает сталь.
Остывшие губы хранят имена потерь.
Не ждать ничего –
обретая Святой Грааль
в её наготе.
Ловить её абрис
в тревожном и вязком сне.
Касаться запястий
и падать в провалы глаз.
Проснуться
и кровью
выхаркивать в грязный снег
несбывшихся нас.
Вот наш апрель...
Когда мой Ад перегорит в слова -
всё станет обезличенным и тихим,
как лёгкое дыханье Эвридики,
что за спиною слышится едва.
И, обернувшись, я пойму, что поздно.
В её глазах -
чернильный, мёртвый Космос.
И пусть во мне ты все ещё жива -
тебя не воскрешу, но - излечусь.
Начну с нуля - ни памяти, ни лиры.
Мы - голоса виниловых кумиров -
Necrotica...
Посмертный слепок чувств.
Твой образ, как терновую корону
верну Творцу,
пошлю весь свет к Харону.
Пустой и восхитительно-ничей,
начну с весны,
незначим, но - причастен,
душа - как обнажённое запястье...
И острой бритвой солнечных лучей
пишу тебе :
«Amantes sunt amentes»*...
Мы - вечность,
заключённая в моменты,
как манекены - в коконы витрин.
Забудь про смерть, любимая.
Смотри -
Вот наш апрель -
хрустальный город детства.
Мир так прозрачен - никуда не деться.
Смеясь, тебе протягиваю сердце...
И всей кровящей пустотой в груди
молю тебя :
Иди за мной.
Иди...
*Amantes sunt amentes (лат.) -
«Влюблённые - безумные»