Осколки солнечного света
Осколки солнечного света,
Как зеркала легли у ног,
Моя судьба тобой согрета,
России дальний уголок.
Я не злодей и не апостол,
Не беден я и не богат,
От колыбели до погоста
Живу. И жизни этой рад!
Дышу сиренью за оградой,
Влюбляюсь в трепетный рассвет,
Да шлю кому-то звездопадом
Свой нежносотканный привет.
И, может быть, дождусь ответа
От адресата моего
В осколках солнечного света,
Где много разного всего.
Мой уголок
Весь день парят над миром облака,
С высот глядят в берёзовые рощи,
Туда, где ропщет беглая река
Да ветер иглы хвойные полощет.
И тишина! Такая тишина,
Что душу наполняет до предела!
Родной страны родная сторона
Глубинный разговор ведёт несмело.
Я в этот край влюблён до слепоты
С его природой русско-родниковой,
В которой нет привычной маяты.
Здесь каждый стих созвучен песне новой.
Мой уголок, им явлен я на свет,
Он делится со мной своим секретом.
И, если ты с рожденья не поэт,
То приходи сюда, чтоб стать поэтом.
Жёлтый листок
Я сорвусь, точно жёлтый листок,
Брошусь наземь с берёзовой ветки
На остывший промокший песок
Возле дачной знакомой беседки.
Лишь калитка вздохнёт на ветру,
По ограде пойдёт мелкий дождик.
Этот плакса вчера поутру
Малевал мой портрет, как художник.
На оконном стеклянном холсте
Рисовал водяные узоры,
И вздыхал о далёкой мечте
Под осенние строгие взоры.
А сегодня он плачет по мне,
Точно преданный друг на могиле,
В зябло-грустной пустой тишине,
И утешить его я не в силе.
Заснежило черёмухой в ограде
Заснежило черёмухой в ограде,
И май, теряя голову свою,
Весь перепачкан в солнечной помаде,
Плутает всё в сиреневом краю.
Невнятное бормочет что-то ветер
И, косы расплетая у берёз,
Им встречи назначает на рассвете,
Надеясь на взаимности всерьёз.
И где-то здесь, совсем неподалёку,
За лугом, где вот-вот взойдут жарки
Из-под земли пробил себе дорогу
Родник, бегущий в сторону реки.
И дышит всё жужжа, звеня, играя.
И, радуясь раскидистой весне,
Я понимаю: Русь моя живая,
Живу я в ней, она живёт во мне!!!
Прости меня!
Прости меня за всё невольное,
За горечь снов и едкость фраз!
Рассветом утро окрылённое
Разъединило снова нас.
Где небо солнцем занавешено,
И в высоте не видно дна,
Со мной нежна другая женщина.
Что стал не твой – прости меня!
Прости меня за ночи долгие,
За холода бездомных зим!
Мелькают годы наши строгие,
А мы о будущем грустим.
И, выпивая своё прошлое,
Пьянеем, точно от вина.
Ты извини за время пошлое,
За нелюбовь прости меня!
Прости меня за необъятное –
Его хотелось мне объять,
Но что-то сердце безотрадное
Трепещет, мается опять.
И эта жизнь неповторимая
Быстрей, острей день ото дня.
Чужая ты, моя любимая.
Я виноват. Прости меня!
Я не думаю больше о вечности
Я не думаю больше о вечности.
Без того моей душеньке некогда.
Как тоскуется ей по беспечности!
И уйти бы за счастьем, да некуда.
Листья ветром нещадно оборваны,
А мечта стала птахой бескрылою,
И кружатся голодные вороны
Над сторонкой сиреневой милою.
Деревенька моя босоногая,
Родниковой водою умытая,
Ты была мне, как мачеха строгая,
В километрах разбитых забытая.
Выгоняя меня за околицу,
Мол, ступай, и живи в людном городе,
Всё ж просила в сердцах Богородицу,
Чтобы я не остался на холоде.
И какой-то усталой походкою
По пути одинокого месяца
Я плетусь незнакомою тропкою,
А во след мне берёзоньки крестятся.
Жизнь-такси
Притормози у речки, жизнь-такси,
И не мотай на счётчик мои годы.
Ты душу по ухабам не тряси,
Она устала чуть от непогоды.
За форточкой проносятся огни,
Горит зелёный свет на светофоре.
Сбавь обороты! Слышишь, не гони!
Поставь-ка лучше песню в ля-миноре.
Я погрущу немного под неё,
Да вспомню позаброшенные дали,
Оставил в них своё и не своё,
Поехав за судьбой, куда не звали.
Теперь уже осенний календарь
Бросает на костёр стихи и даты.
Подмигивает нам с тобой фонарь
И ветер снова хныкает хрипатый.
Езжай не по дороге, – по судьбе,
Но не дави на газ, прошу, не надо.
Я заплачу два счётчика тебе
Потом, под шёпот хлопьев снегопада.
Мои белые лошади
За окном мои лошади белые
Топчут снег – их подковы остры.
Дни и ночи от чувств ошалелые
На свиданьях разводят костры.
А ветра от простуды хрипатые
Панихиды поют под луной,
Словно гордые птицы крылатые
Разлетались над вечной землёй.
Я б за ними… да сердце простужено,
Часто ёкает в тесной груди,
Отогрелось оно бы за ужином,
Но на кухне шаром покати.
Не поверилось в злое пророчество,
Оттого на глазах пелена,
Мне прибавили к имени отчество,
Да забыли вручить ордена.
Лишь метели, по-зимнему смелые,
Не боятся живого огня.
За окном мои лошади белые
В путь неблизкий торопят меня.
Эх, осень!..
Эх, осень – рыжая плутовка,
Меня запутала опять.
Листва, кружась, ложится ловко
Цветастым пледом на кровать.
Где гладь постели – бархат кожи,
Где ночь темней – светлей луна.
Ты мне была всего дороже,
Теперь – со мною холодна.
Глаза твои полны печали,
Но в них есть искренность любви.
Они мне сердце льдом сковали
Под шёпот шёлковой травы.
И пусть она желтеет в поле,
А вместе с ней скудеют дни,
Нет для меня счастливей доли –
Жить в предвкушении весны.
Ромашковая Русь
А я ворвусь крылатым холодком
Туда, где в окнах плавятся рассветы,
И покружусь над тихим городком,
Насвистывая лунные куплеты.
Я звездопадом утренним сорвусь,
Чтобы упав, твои обнять колени,
Моя страна – ромашковая Русь,
Что в локоны вплела цветок сирени.
Я к роднику, как будто бы к губам
Вновь припаду, забыв про всё на свете,
Но никому, ты слышишь, не отдам
Поля хлебов разбросанные эти.
В них простота загадочной души,
В них красота и стать самой природы,
И облака – почти что миражи,
Из года в год отсчитывают годы.
Помечталось и будет
Вот и всё, помечталось и будет,
Взял я в кассе обратный билет.
За спиной рассудачились люди,
Пред глазами забрезжил рассвет.
В переполненном грустью вагоне
Чуть дрожит в подстаканнике чай,
И звезда, как слеза на иконе,
Над составом горюет, – прощай!
Скоро поезд умчится в туманы,
За собою оставив гудки.
На душе и на сердце обманы,
А на памяти – дней узелки.
Убегаю от прошлых сомнений
И несбывных таинственных снов,
Чтоб кому-то без тесных стеснений
Говорить и писать про любовь.
Чтобы кто-то вполне откровенно
Мне ответил весенним теплом,
Чтобы счастье случилось мгновенно –
В этот час, а не в тот… не потом.
Я грусть осеннюю уважу
Я грусть осеннюю уважу
Под сединой небесной лжи,
Минут увесистую пряжу
В клубок запутаю в тиши.
Цветные кадры сновидений
Запечатлею в сердце вновь,
И боль ночных стихотворений
Сведу на нет без лишних слов.
В тенистой гуще листьев рыжих,
Присев на лавочку тишком,
Рукой коснусь страничек книжных, –
Главу прочту одним глотком.
А ветер стал уже не сносен
В хмельном загуле сентября
Там, где стальной корабль-осень
Свои забросил якоря.
Нежным слыть
Совсем не стыдно нежным слыть
На этом загрубевшем свете,
Уняв занозистую прыть,
Лететь с ветрами по планете.
На гребне радиоволны
Идти под парусом надежды
Куда-то к пристани весны,
Где солнце скинуло одежды.
Средь надоедливых помех
Кружится новою пластинкой,
И вместо слёз, негромкий смех
Приправить светлою грустинкой.
Быть самым смелым во хмелю,
Открыть для люда настежь двери.
И лишь тебе шептать: «Люблю!»,
Отдавшись чувствам в полной мере.
Добегу
Безмолвно, зыбью о былом,
Приснилась нежность мне сегодня,
Когда ломилась вьюга в дом, –
Полночной сказке неугодна.
Она в расстрелянной тиши
Бестактно строила гримасы
И хрипло пела от души,
Присев на снежные паласы.
А я смотрел девятый сон
(Хотя не знаю, счёт излишен),
И слышал храмов перезвон,
И видел цвет июньских вишен.
Как будто в детстве, по траве,
Смеясь, несусь навстречу маме,
С большой дырой на рукаве
И с вечно рваными штанами.
Не добежал к её рукам,
Упал. Проснулся. Плен квартирный…
Но обещаю, слышишь, мам,
Я добегу, ведь я настырный!
Мои осенние мечты
Мне б осеннего неба
Вновь испить синеву,
С листопадом нелепо
Лечь устало в траву.
Проводить пылкость лета
С предпоследним лучом,
И с Луной до рассвета
Спор вести ни о чём.
Стать больным сновиденьем
Чуть продрогших берёз,
Полуночным похмельем
Облепиховых грёз.
Хрупким чувством ранимым
Жить в миру красоты,
Быть тобою любимым…
Только это мечты.
Не мечом, а словом
Сегодня рубят не мечом, а словом,
Превыше правды, искренняя ложь,
Живём всё чаще мы на всём готовом,
Но наготове держим острый нож.
Забыв о человеческом обличье,
Без полнолунья вурдалаком став,
Народ грызёт себя до неприличья,
Мораль свою на злато разменяв.
Мы предаём вчерашние идеи,
Да продаём иконы и любовь,
Впрягаемся в ненужные затеи
И смайлики рисуем вместо слов.
А души превращаются в душонки,
Из памяти стирая Божий лик,
И подменяют книги на книжонки,
В которых вновь коверкают язык.
Начать придётся всё теперь по-новой,
Но я гадать, как будет, не берусь.
Не водкой, нет, водою родниковой
До трезвости напоим нашу Русь.
Закончен полёт моих мыслей
Закончен полёт моих мыслей.
Включу для посадки огни.
Над взлёткою тучи нависли,
Нахмурились сизые дни.
Хрипит вновь о чём-то динамик,
Помехи в эфире шалят.
Я ждал от судьбы тульский пряник,
Но кнут будет вместо наград.
Расправил закат гордо крылья,
Клюёт горизонт до крови,
Где вечер рассыпал бессилье
В помине по чьей-то любви.
Тире, запятые да точки
Затеяли вновь хоровод,
А мне б дописать эти строчки,
Но мыслей закончен полёт.
Осколки солнечного света,
Как зеркала легли у ног,
Моя судьба тобой согрета,
России дальний уголок.
Я не злодей и не апостол,
Не беден я и не богат,
От колыбели до погоста
Живу. И жизни этой рад!
Дышу сиренью за оградой,
Влюбляюсь в трепетный рассвет,
Да шлю кому-то звездопадом
Свой нежносотканный привет.
И, может быть, дождусь ответа
От адресата моего
В осколках солнечного света,
Где много разного всего.
Мой уголок
Весь день парят над миром облака,
С высот глядят в берёзовые рощи,
Туда, где ропщет беглая река
Да ветер иглы хвойные полощет.
И тишина! Такая тишина,
Что душу наполняет до предела!
Родной страны родная сторона
Глубинный разговор ведёт несмело.
Я в этот край влюблён до слепоты
С его природой русско-родниковой,
В которой нет привычной маяты.
Здесь каждый стих созвучен песне новой.
Мой уголок, им явлен я на свет,
Он делится со мной своим секретом.
И, если ты с рожденья не поэт,
То приходи сюда, чтоб стать поэтом.
Жёлтый листок
Я сорвусь, точно жёлтый листок,
Брошусь наземь с берёзовой ветки
На остывший промокший песок
Возле дачной знакомой беседки.
Лишь калитка вздохнёт на ветру,
По ограде пойдёт мелкий дождик.
Этот плакса вчера поутру
Малевал мой портрет, как художник.
На оконном стеклянном холсте
Рисовал водяные узоры,
И вздыхал о далёкой мечте
Под осенние строгие взоры.
А сегодня он плачет по мне,
Точно преданный друг на могиле,
В зябло-грустной пустой тишине,
И утешить его я не в силе.
Заснежило черёмухой в ограде
Заснежило черёмухой в ограде,
И май, теряя голову свою,
Весь перепачкан в солнечной помаде,
Плутает всё в сиреневом краю.
Невнятное бормочет что-то ветер
И, косы расплетая у берёз,
Им встречи назначает на рассвете,
Надеясь на взаимности всерьёз.
И где-то здесь, совсем неподалёку,
За лугом, где вот-вот взойдут жарки
Из-под земли пробил себе дорогу
Родник, бегущий в сторону реки.
И дышит всё жужжа, звеня, играя.
И, радуясь раскидистой весне,
Я понимаю: Русь моя живая,
Живу я в ней, она живёт во мне!!!
Прости меня!
Прости меня за всё невольное,
За горечь снов и едкость фраз!
Рассветом утро окрылённое
Разъединило снова нас.
Где небо солнцем занавешено,
И в высоте не видно дна,
Со мной нежна другая женщина.
Что стал не твой – прости меня!
Прости меня за ночи долгие,
За холода бездомных зим!
Мелькают годы наши строгие,
А мы о будущем грустим.
И, выпивая своё прошлое,
Пьянеем, точно от вина.
Ты извини за время пошлое,
За нелюбовь прости меня!
Прости меня за необъятное –
Его хотелось мне объять,
Но что-то сердце безотрадное
Трепещет, мается опять.
И эта жизнь неповторимая
Быстрей, острей день ото дня.
Чужая ты, моя любимая.
Я виноват. Прости меня!
Я не думаю больше о вечности
Я не думаю больше о вечности.
Без того моей душеньке некогда.
Как тоскуется ей по беспечности!
И уйти бы за счастьем, да некуда.
Листья ветром нещадно оборваны,
А мечта стала птахой бескрылою,
И кружатся голодные вороны
Над сторонкой сиреневой милою.
Деревенька моя босоногая,
Родниковой водою умытая,
Ты была мне, как мачеха строгая,
В километрах разбитых забытая.
Выгоняя меня за околицу,
Мол, ступай, и живи в людном городе,
Всё ж просила в сердцах Богородицу,
Чтобы я не остался на холоде.
И какой-то усталой походкою
По пути одинокого месяца
Я плетусь незнакомою тропкою,
А во след мне берёзоньки крестятся.
Жизнь-такси
Притормози у речки, жизнь-такси,
И не мотай на счётчик мои годы.
Ты душу по ухабам не тряси,
Она устала чуть от непогоды.
За форточкой проносятся огни,
Горит зелёный свет на светофоре.
Сбавь обороты! Слышишь, не гони!
Поставь-ка лучше песню в ля-миноре.
Я погрущу немного под неё,
Да вспомню позаброшенные дали,
Оставил в них своё и не своё,
Поехав за судьбой, куда не звали.
Теперь уже осенний календарь
Бросает на костёр стихи и даты.
Подмигивает нам с тобой фонарь
И ветер снова хныкает хрипатый.
Езжай не по дороге, – по судьбе,
Но не дави на газ, прошу, не надо.
Я заплачу два счётчика тебе
Потом, под шёпот хлопьев снегопада.
Мои белые лошади
За окном мои лошади белые
Топчут снег – их подковы остры.
Дни и ночи от чувств ошалелые
На свиданьях разводят костры.
А ветра от простуды хрипатые
Панихиды поют под луной,
Словно гордые птицы крылатые
Разлетались над вечной землёй.
Я б за ними… да сердце простужено,
Часто ёкает в тесной груди,
Отогрелось оно бы за ужином,
Но на кухне шаром покати.
Не поверилось в злое пророчество,
Оттого на глазах пелена,
Мне прибавили к имени отчество,
Да забыли вручить ордена.
Лишь метели, по-зимнему смелые,
Не боятся живого огня.
За окном мои лошади белые
В путь неблизкий торопят меня.
Эх, осень!..
Эх, осень – рыжая плутовка,
Меня запутала опять.
Листва, кружась, ложится ловко
Цветастым пледом на кровать.
Где гладь постели – бархат кожи,
Где ночь темней – светлей луна.
Ты мне была всего дороже,
Теперь – со мною холодна.
Глаза твои полны печали,
Но в них есть искренность любви.
Они мне сердце льдом сковали
Под шёпот шёлковой травы.
И пусть она желтеет в поле,
А вместе с ней скудеют дни,
Нет для меня счастливей доли –
Жить в предвкушении весны.
Ромашковая Русь
А я ворвусь крылатым холодком
Туда, где в окнах плавятся рассветы,
И покружусь над тихим городком,
Насвистывая лунные куплеты.
Я звездопадом утренним сорвусь,
Чтобы упав, твои обнять колени,
Моя страна – ромашковая Русь,
Что в локоны вплела цветок сирени.
Я к роднику, как будто бы к губам
Вновь припаду, забыв про всё на свете,
Но никому, ты слышишь, не отдам
Поля хлебов разбросанные эти.
В них простота загадочной души,
В них красота и стать самой природы,
И облака – почти что миражи,
Из года в год отсчитывают годы.
Помечталось и будет
Вот и всё, помечталось и будет,
Взял я в кассе обратный билет.
За спиной рассудачились люди,
Пред глазами забрезжил рассвет.
В переполненном грустью вагоне
Чуть дрожит в подстаканнике чай,
И звезда, как слеза на иконе,
Над составом горюет, – прощай!
Скоро поезд умчится в туманы,
За собою оставив гудки.
На душе и на сердце обманы,
А на памяти – дней узелки.
Убегаю от прошлых сомнений
И несбывных таинственных снов,
Чтоб кому-то без тесных стеснений
Говорить и писать про любовь.
Чтобы кто-то вполне откровенно
Мне ответил весенним теплом,
Чтобы счастье случилось мгновенно –
В этот час, а не в тот… не потом.
Я грусть осеннюю уважу
Я грусть осеннюю уважу
Под сединой небесной лжи,
Минут увесистую пряжу
В клубок запутаю в тиши.
Цветные кадры сновидений
Запечатлею в сердце вновь,
И боль ночных стихотворений
Сведу на нет без лишних слов.
В тенистой гуще листьев рыжих,
Присев на лавочку тишком,
Рукой коснусь страничек книжных, –
Главу прочту одним глотком.
А ветер стал уже не сносен
В хмельном загуле сентября
Там, где стальной корабль-осень
Свои забросил якоря.
Нежным слыть
Совсем не стыдно нежным слыть
На этом загрубевшем свете,
Уняв занозистую прыть,
Лететь с ветрами по планете.
На гребне радиоволны
Идти под парусом надежды
Куда-то к пристани весны,
Где солнце скинуло одежды.
Средь надоедливых помех
Кружится новою пластинкой,
И вместо слёз, негромкий смех
Приправить светлою грустинкой.
Быть самым смелым во хмелю,
Открыть для люда настежь двери.
И лишь тебе шептать: «Люблю!»,
Отдавшись чувствам в полной мере.
Добегу
Безмолвно, зыбью о былом,
Приснилась нежность мне сегодня,
Когда ломилась вьюга в дом, –
Полночной сказке неугодна.
Она в расстрелянной тиши
Бестактно строила гримасы
И хрипло пела от души,
Присев на снежные паласы.
А я смотрел девятый сон
(Хотя не знаю, счёт излишен),
И слышал храмов перезвон,
И видел цвет июньских вишен.
Как будто в детстве, по траве,
Смеясь, несусь навстречу маме,
С большой дырой на рукаве
И с вечно рваными штанами.
Не добежал к её рукам,
Упал. Проснулся. Плен квартирный…
Но обещаю, слышишь, мам,
Я добегу, ведь я настырный!
Мои осенние мечты
Мне б осеннего неба
Вновь испить синеву,
С листопадом нелепо
Лечь устало в траву.
Проводить пылкость лета
С предпоследним лучом,
И с Луной до рассвета
Спор вести ни о чём.
Стать больным сновиденьем
Чуть продрогших берёз,
Полуночным похмельем
Облепиховых грёз.
Хрупким чувством ранимым
Жить в миру красоты,
Быть тобою любимым…
Только это мечты.
Не мечом, а словом
Сегодня рубят не мечом, а словом,
Превыше правды, искренняя ложь,
Живём всё чаще мы на всём готовом,
Но наготове держим острый нож.
Забыв о человеческом обличье,
Без полнолунья вурдалаком став,
Народ грызёт себя до неприличья,
Мораль свою на злато разменяв.
Мы предаём вчерашние идеи,
Да продаём иконы и любовь,
Впрягаемся в ненужные затеи
И смайлики рисуем вместо слов.
А души превращаются в душонки,
Из памяти стирая Божий лик,
И подменяют книги на книжонки,
В которых вновь коверкают язык.
Начать придётся всё теперь по-новой,
Но я гадать, как будет, не берусь.
Не водкой, нет, водою родниковой
До трезвости напоим нашу Русь.
Закончен полёт моих мыслей
Закончен полёт моих мыслей.
Включу для посадки огни.
Над взлёткою тучи нависли,
Нахмурились сизые дни.
Хрипит вновь о чём-то динамик,
Помехи в эфире шалят.
Я ждал от судьбы тульский пряник,
Но кнут будет вместо наград.
Расправил закат гордо крылья,
Клюёт горизонт до крови,
Где вечер рассыпал бессилье
В помине по чьей-то любви.
Тире, запятые да точки
Затеяли вновь хоровод,
А мне б дописать эти строчки,
Но мыслей закончен полёт.