***
Открой мне мысли на восход,
Где их хмельная побежалость
Волною, перейдя на взлёт,
Оплавит по земле усталость
А в расслоённых облаках
Молочной влагой утолившись
Подёрнет искорки в глазах
Разлуку не перехитривших
Тогда и звезды, отразив
В оконных бликах высоту,
Мигнут, толкнув на рецидив
Аортных ритмов маету…
***
Живу в захваченной стране,
Как беглый раб,
В извечной лжи и беготне
От алчных лап,
Под дряхлой глупою луной
Сам старый лгун,
Плетусь бетонною тайгой,
Упившись дум,
И пусть шумят кругом бои
Деньжищ с баблом,
С зеленым змием мы свои
Венки плетём…
***
По мокрой ряби грязных луж,
луну качая в такт печально,
сквозняк, предвестник белых стуж,
проникший в город нелегально,
украсть пытался желтый лист,
дрожащий нервно за окном,
грустил, танцуя мокрый твист,
и выл по трубам о своём,
от одиночества скуля с дождём
щеночком глупым сентябрём…
О бедном поэте замолвлю я слово
В.П.
Первородный выискивал слог,
и уняв трепет мысле-желаний,
отползал от порожних блужданий
по тоске недописанных строк
мялся свет жёлтоокий в глуши
расконьяченой долькой рассвета,
а он впаивал в рифмы сонета
раскалённые струны души
дожигала безлюдием ночь,
был исписан листочек сон-мнений,
где в предчувствиях скомканных прочь
плавал волнами несовпадений,
по дорогам, порой, где невмочь
хоть и жил ради этих мгновений...
А в ноябре…
день как день
тоска да слякоть
снег пожухлый за окном
начинает вечер плакать малахольным ноябрём
зажигает город свечи риторических огней
время милая не лечит
и не делает умней
ни стройнее, ни добрее, ни красивее чем был
всё становится темнее вот и чёрный чай остыл
как и я, он был горячий говорливый и парил
а теперь все чувства, пряча, сам себе вдруг стал немил
просто город
просто осень
слякоть-млякоть и тоска
просто сердце лета просит и любовного глотка
да медовый пряник солнца на небесной простыне
и чтоб в качестве анонса
ты приснилась ночью мне...
Старик
Здесь нет ничего кроме тлена и пыли
уснувшие страсти притихли на полках
властителям пламенно одами льстили,
но можно ль задобрить блудливого волка?
всяк хищника тянет на злато и похоть
и кровь в наслажденье ему и фанфары,
где свите положено чмокать да охать
под скрип гренадеров и хлипы гитары…
я - библиотекарь, усталый разведчик
ворчу, протираю, читаю лгунишек
заведую ямой шифонных словечек
спрессованных в гранулы грамотных книжек
где хроники все - усеченные мифы
творилось ли то, что вбивали нам в темя?
но вновь расчехляют "упрямые" грифы
нам в криках являя ушедшее племя
поэты, поэты – вы странники жизни
по ней проплывая, сгорали как щепки
собой, освещая дорогу Отчизне
таща её к свету как глупую репку
а впрочем, о чём я? пора мне откушать,
запоры закрыты, том чтения Избран
я ныне Рубцова желаю дослушать
душа отзывается мыслям как систра
"здесь нет ничего кроме тлена и пыли"
и страсти, утихнув на полках, застыли...
Систра( лат. sistrum) — музыкальный инструмент из категории ударных (род кастаньет)
древнеегипетская храмовая погремушка применяемая в ритуальных целях.
Боль
Через щели,
осторожно,
к ночи вмиг промокших окон
прежних страхов ухищренья,
проникая подло в сон,
по сюжетам протащили
душу нежную в полосках,
и по памяти тягая,
танцевали на “больном”
ржали в тенях,
в темя били,
солью сыпались на раны,
смазав рюмки корвалолом,
висли, щурясь в жалюзи,
отражали потолочно
недостойности нирваны,
часть по глупости,
по жабе, а по сути в реквизит
сгустки памятных сомнений
чётки мяли смытой жизни
каждый жест, доосмысляя,
в отчего из почему
и трусливо штриховались
липким пеплом в пессимизмы,
проявляясь под глазами
синяками поутру...
неприметно боль точила
незаметно точит боль!
Огибая лужи...
По осени,
по осени
деревья листья сбросили
и серые, печальные
рыдают облака
А ветры осьмибальные,
нахальные, авральные,
помахивая пропуском
кленового листка,
Над крышами проносятся,
в окошки пьяно просятся,
к утру стихая, прячутся
под золото в лесах
Где на листве валяются,
вистуют, надираются,
под вечер возвращаются
по-трое впопыхах
А город мой за стёклами,
ночь освещая окнами,
под фонарями блёклыми
пытается заснуть
Где огибая лужи
на запоздалый ужин
несильно, но простужен
- я продолжаю путь
К тебе,
к родной
средь осени,
деревья где разбросили
листву
и плачут каплями
слезами облака…
Открой мне мысли на восход,
Где их хмельная побежалость
Волною, перейдя на взлёт,
Оплавит по земле усталость
А в расслоённых облаках
Молочной влагой утолившись
Подёрнет искорки в глазах
Разлуку не перехитривших
Тогда и звезды, отразив
В оконных бликах высоту,
Мигнут, толкнув на рецидив
Аортных ритмов маету…
***
Живу в захваченной стране,
Как беглый раб,
В извечной лжи и беготне
От алчных лап,
Под дряхлой глупою луной
Сам старый лгун,
Плетусь бетонною тайгой,
Упившись дум,
И пусть шумят кругом бои
Деньжищ с баблом,
С зеленым змием мы свои
Венки плетём…
***
По мокрой ряби грязных луж,
луну качая в такт печально,
сквозняк, предвестник белых стуж,
проникший в город нелегально,
украсть пытался желтый лист,
дрожащий нервно за окном,
грустил, танцуя мокрый твист,
и выл по трубам о своём,
от одиночества скуля с дождём
щеночком глупым сентябрём…
О бедном поэте замолвлю я слово
В.П.
Первородный выискивал слог,
и уняв трепет мысле-желаний,
отползал от порожних блужданий
по тоске недописанных строк
мялся свет жёлтоокий в глуши
расконьяченой долькой рассвета,
а он впаивал в рифмы сонета
раскалённые струны души
дожигала безлюдием ночь,
был исписан листочек сон-мнений,
где в предчувствиях скомканных прочь
плавал волнами несовпадений,
по дорогам, порой, где невмочь
хоть и жил ради этих мгновений...
А в ноябре…
день как день
тоска да слякоть
снег пожухлый за окном
начинает вечер плакать малахольным ноябрём
зажигает город свечи риторических огней
время милая не лечит
и не делает умней
ни стройнее, ни добрее, ни красивее чем был
всё становится темнее вот и чёрный чай остыл
как и я, он был горячий говорливый и парил
а теперь все чувства, пряча, сам себе вдруг стал немил
просто город
просто осень
слякоть-млякоть и тоска
просто сердце лета просит и любовного глотка
да медовый пряник солнца на небесной простыне
и чтоб в качестве анонса
ты приснилась ночью мне...
Старик
Здесь нет ничего кроме тлена и пыли
уснувшие страсти притихли на полках
властителям пламенно одами льстили,
но можно ль задобрить блудливого волка?
всяк хищника тянет на злато и похоть
и кровь в наслажденье ему и фанфары,
где свите положено чмокать да охать
под скрип гренадеров и хлипы гитары…
я - библиотекарь, усталый разведчик
ворчу, протираю, читаю лгунишек
заведую ямой шифонных словечек
спрессованных в гранулы грамотных книжек
где хроники все - усеченные мифы
творилось ли то, что вбивали нам в темя?
но вновь расчехляют "упрямые" грифы
нам в криках являя ушедшее племя
поэты, поэты – вы странники жизни
по ней проплывая, сгорали как щепки
собой, освещая дорогу Отчизне
таща её к свету как глупую репку
а впрочем, о чём я? пора мне откушать,
запоры закрыты, том чтения Избран
я ныне Рубцова желаю дослушать
душа отзывается мыслям как систра
"здесь нет ничего кроме тлена и пыли"
и страсти, утихнув на полках, застыли...
Систра( лат. sistrum) — музыкальный инструмент из категории ударных (род кастаньет)
древнеегипетская храмовая погремушка применяемая в ритуальных целях.
Боль
Через щели,
осторожно,
к ночи вмиг промокших окон
прежних страхов ухищренья,
проникая подло в сон,
по сюжетам протащили
душу нежную в полосках,
и по памяти тягая,
танцевали на “больном”
ржали в тенях,
в темя били,
солью сыпались на раны,
смазав рюмки корвалолом,
висли, щурясь в жалюзи,
отражали потолочно
недостойности нирваны,
часть по глупости,
по жабе, а по сути в реквизит
сгустки памятных сомнений
чётки мяли смытой жизни
каждый жест, доосмысляя,
в отчего из почему
и трусливо штриховались
липким пеплом в пессимизмы,
проявляясь под глазами
синяками поутру...
неприметно боль точила
незаметно точит боль!
Огибая лужи...
По осени,
по осени
деревья листья сбросили
и серые, печальные
рыдают облака
А ветры осьмибальные,
нахальные, авральные,
помахивая пропуском
кленового листка,
Над крышами проносятся,
в окошки пьяно просятся,
к утру стихая, прячутся
под золото в лесах
Где на листве валяются,
вистуют, надираются,
под вечер возвращаются
по-трое впопыхах
А город мой за стёклами,
ночь освещая окнами,
под фонарями блёклыми
пытается заснуть
Где огибая лужи
на запоздалый ужин
несильно, но простужен
- я продолжаю путь
К тебе,
к родной
средь осени,
деревья где разбросили
листву
и плачут каплями
слезами облака…