***
Моему другу-поэту
В Армении живётся
Неуютно.
Мне неуютно живётся
Не только в Армении,
Но и в Америке.
Получается,
Что мне в этом мире
Живётся вдвойне неуютно.
Простое умноженье, господа.
***
Если хочешь узнать человека,
Особенно мудрить не нужно.
Просто возьми
И наступи ему на ногу.
Но если человек –
Ну, просто полное дерьмо,
То наступать ему на ногу
Определённо не стоит.
Лично я в таких случаях
Предпочитаю довериться
Своим глазам,
Своим ушам
И носу.
***
Я из жизни уйду «по-английски».
Не простившись ни с кем, втихомолку.
Не доставлю хлопот своим близким,
Затеряюсь, как в стоге иголка.
Я из жизни уйду очень тихо,
Без прощаний, без «шума и пыли».
Вдруг засохну, как куст облепихи,
О котором все сразу забыли.
Я из жизни уйду «по-английски»,
Без прощаний и без церемоний.
Смерть запишет меня в свои списки
И пополнит свои легионы.
Я из жизни уйду незаметно;
Расщеплюсь, растворюсь в мирозданье.
Я исчезну бесшумно, бесследно,
Стану ветром, закатом шафранным.
Я из жизни уйду «по-английски»,
Никому не скажу «до свиданья!»,
И для близких и вовсе не близких
Стану сказкой, легендой, преданьем.
***
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они - с банальнейшим концом.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Старость, ты - не Рим, ты - потаскуха,
Ставшая над нами госпожой.
Мы стареем чувствами и слухом,
Мы стареем телом и душой.
И не взять шалаву на поруки;
Ясно с нею всё давным-давно.
Жаль, что на старуху нет прорухи:
Вытолкаешь в дверь, она - в окно.
Да, душою тоже мы стареем,
Хоть твердим, что молоды душой.
Меньше пишем ямбом и хореем:
В ямбах мир не очень-то большой.
Мы, поэты, - пасынки удачи.
Тот, кто исключение, - не в счёт.
Смена вех - нас сразу под раздачу,
Выживаешь, если повезёт.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они - с банальнейшим концом.
***
Обычно муж и жена -
Одна сатана.
Но бывают и такие
“Святые семейства”,
Когда муж и жена -
Ну, просто два сапога - пара.
***
Я в жизни не умел держать удар.
Те, кто умели, явно преуспели.
В фаворе у судьбы, всегда при деле,
И их не ловит ни один радар.
Жизнь била иногда под самый дых,
И ниже пояса ударить не гнушалась.
Ведь это для неё - простая шалость,
Не счесть всех этих “шалостей простых”.
Жизнь не была приветлива со мной,
Хотя не изощрялась в испытаньях.
Потери, словно старые преданья,
Живут во мне неясною виной.
Безденежье - мой старый, верный друг -
Как тень, повсюду следует за мною.
Ну, надо же, я ни гроша не стою;
Бегу по кругу, но порочен круг.
Я в жизни не умел держать удар,
А если бы умел, то был бы паном.
И было бы мне всё по барабану,
И жизнь была бы сладкой, как нектар.
***
Я хочу убежать от людей,
Чтоб не видел никто мою старость.
Всё, что есть у меня, - лишь усталость,
С каждым годом она тяжелей.
Я хочу убежать от родных,
От семьи, от соседей, знакомых.
Я когда-то был парень не промах.
Что осталось от дней озорных?
Я хочу убежать от судьбы;
Я устал ощущать себя лишним.
Я везде - неприкаянный слишком.
А болячки растут, как грибы.
Я хочу убежать от себя,
Спрятать голову в дюнах пустыни.
Я отшельником стану отныне,
В катакомбах лишенья терпя.
Просто взять и уйти - без затей.
Жизнь прошла - виден краешек поля.
Чтоб не видел никто моей боли,
Я хочу убежать от людей.
***
До недавнего времени
Я не замечал за собой
Садистских наклонностей.
Но теперь мне стало нравиться
Наблюдать, как плачет
Моя годовалая внучка Майа.
Для меня большое удовольствие
Видеть, как она обиженно
Выпячивает нижнюю губку,
Хмурит рыжие брови,
Смотрит на тебя исподлобья
Затуманенным от навернувшихся слёз взлядом
И всем своим видом показывает,
Как сильно она тебя ненавидит
За то, что ты положил игрушку
Так далеко от неё,
Что до неё - ползти и ползти.
И это - притом, что кто-кто,
А уж ты-то доподлинно знаешь,
Что ползает она ещё не очень.
Затем она набирает в лёгкие
Как можно больше воздуха,
Делает минутную предгрозовую паузу,
И разражается истошным криком.
Не знаю, не знаю, возможно,
Мне следует провалиться под землю,
Но я просто стою и смакую
Этот концерт по моей заявке.
Но я - поверьте мне на слово -
Ничего не могу с собой поделать:
Уж очень вкусно
Это всё у неё получается.
Моему другу-поэту
В Армении живётся
Неуютно.
Мне неуютно живётся
Не только в Армении,
Но и в Америке.
Получается,
Что мне в этом мире
Живётся вдвойне неуютно.
Простое умноженье, господа.
***
Если хочешь узнать человека,
Особенно мудрить не нужно.
Просто возьми
И наступи ему на ногу.
Но если человек –
Ну, просто полное дерьмо,
То наступать ему на ногу
Определённо не стоит.
Лично я в таких случаях
Предпочитаю довериться
Своим глазам,
Своим ушам
И носу.
***
Я из жизни уйду «по-английски».
Не простившись ни с кем, втихомолку.
Не доставлю хлопот своим близким,
Затеряюсь, как в стоге иголка.
Я из жизни уйду очень тихо,
Без прощаний, без «шума и пыли».
Вдруг засохну, как куст облепихи,
О котором все сразу забыли.
Я из жизни уйду «по-английски»,
Без прощаний и без церемоний.
Смерть запишет меня в свои списки
И пополнит свои легионы.
Я из жизни уйду незаметно;
Расщеплюсь, растворюсь в мирозданье.
Я исчезну бесшумно, бесследно,
Стану ветром, закатом шафранным.
Я из жизни уйду «по-английски»,
Никому не скажу «до свиданья!»,
И для близких и вовсе не близких
Стану сказкой, легендой, преданьем.
***
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они - с банальнейшим концом.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Старость, ты - не Рим, ты - потаскуха,
Ставшая над нами госпожой.
Мы стареем чувствами и слухом,
Мы стареем телом и душой.
И не взять шалаву на поруки;
Ясно с нею всё давным-давно.
Жаль, что на старуху нет прорухи:
Вытолкаешь в дверь, она - в окно.
Да, душою тоже мы стареем,
Хоть твердим, что молоды душой.
Меньше пишем ямбом и хореем:
В ямбах мир не очень-то большой.
Мы, поэты, - пасынки удачи.
Тот, кто исключение, - не в счёт.
Смена вех - нас сразу под раздачу,
Выживаешь, если повезёт.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они - с банальнейшим концом.
***
Обычно муж и жена -
Одна сатана.
Но бывают и такие
“Святые семейства”,
Когда муж и жена -
Ну, просто два сапога - пара.
***
Я в жизни не умел держать удар.
Те, кто умели, явно преуспели.
В фаворе у судьбы, всегда при деле,
И их не ловит ни один радар.
Жизнь била иногда под самый дых,
И ниже пояса ударить не гнушалась.
Ведь это для неё - простая шалость,
Не счесть всех этих “шалостей простых”.
Жизнь не была приветлива со мной,
Хотя не изощрялась в испытаньях.
Потери, словно старые преданья,
Живут во мне неясною виной.
Безденежье - мой старый, верный друг -
Как тень, повсюду следует за мною.
Ну, надо же, я ни гроша не стою;
Бегу по кругу, но порочен круг.
Я в жизни не умел держать удар,
А если бы умел, то был бы паном.
И было бы мне всё по барабану,
И жизнь была бы сладкой, как нектар.
***
Я хочу убежать от людей,
Чтоб не видел никто мою старость.
Всё, что есть у меня, - лишь усталость,
С каждым годом она тяжелей.
Я хочу убежать от родных,
От семьи, от соседей, знакомых.
Я когда-то был парень не промах.
Что осталось от дней озорных?
Я хочу убежать от судьбы;
Я устал ощущать себя лишним.
Я везде - неприкаянный слишком.
А болячки растут, как грибы.
Я хочу убежать от себя,
Спрятать голову в дюнах пустыни.
Я отшельником стану отныне,
В катакомбах лишенья терпя.
Просто взять и уйти - без затей.
Жизнь прошла - виден краешек поля.
Чтоб не видел никто моей боли,
Я хочу убежать от людей.
***
До недавнего времени
Я не замечал за собой
Садистских наклонностей.
Но теперь мне стало нравиться
Наблюдать, как плачет
Моя годовалая внучка Майа.
Для меня большое удовольствие
Видеть, как она обиженно
Выпячивает нижнюю губку,
Хмурит рыжие брови,
Смотрит на тебя исподлобья
Затуманенным от навернувшихся слёз взлядом
И всем своим видом показывает,
Как сильно она тебя ненавидит
За то, что ты положил игрушку
Так далеко от неё,
Что до неё - ползти и ползти.
И это - притом, что кто-кто,
А уж ты-то доподлинно знаешь,
Что ползает она ещё не очень.
Затем она набирает в лёгкие
Как можно больше воздуха,
Делает минутную предгрозовую паузу,
И разражается истошным криком.
Не знаю, не знаю, возможно,
Мне следует провалиться под землю,
Но я просто стою и смакую
Этот концерт по моей заявке.
Но я - поверьте мне на слово -
Ничего не могу с собой поделать:
Уж очень вкусно
Это всё у неё получается.
***
Стоит мне где-нибудь в Америке
Увидеть дым,
Как я подбегаю к нему
И начинаю жадно вдыхать его -
В надежде,
Что он покажется мне
Сладким и приятным.
Но ничего подобного -
Дым как дым,
Прогорклый, удушливый,
Въедливый и слезоточивый.
Ну, что тут скажешь,
Как бы ни старался,
Какие бы коленца ни выкидывал
Дым Америки,
Всё равно для меня он не станет
Сладким, приятным во всех отношениях
Дымом Отечества.
***
Я где-то когда-то читал,
Что владелец большой шоколадной фабрики,
Принимая кого-то на работу,
Специально кормил его до отвала
Своей продукцией,
Чтобы вызвать у него
Стойкое отвращение к шоколаду.
Таким своеобразным методом
Владелец шоколадной фабрики
Боролся с потенциальными “несунами”.
Я это к тому, что как-то
Попытался таким же образом
Вызвать в себе отвращение
К малосольной рыбе,
Которую люблю до неприличия.
Но этот испытанный метод,
Увы, не сработал.
Ни до какого отвращения
Дело так и не дошло.
Видимо, в своей прошлой жизни
Я был котом.
Стоит мне где-нибудь в Америке
Увидеть дым,
Как я подбегаю к нему
И начинаю жадно вдыхать его -
В надежде,
Что он покажется мне
Сладким и приятным.
Но ничего подобного -
Дым как дым,
Прогорклый, удушливый,
Въедливый и слезоточивый.
Ну, что тут скажешь,
Как бы ни старался,
Какие бы коленца ни выкидывал
Дым Америки,
Всё равно для меня он не станет
Сладким, приятным во всех отношениях
Дымом Отечества.
***
Я где-то когда-то читал,
Что владелец большой шоколадной фабрики,
Принимая кого-то на работу,
Специально кормил его до отвала
Своей продукцией,
Чтобы вызвать у него
Стойкое отвращение к шоколаду.
Таким своеобразным методом
Владелец шоколадной фабрики
Боролся с потенциальными “несунами”.
Я это к тому, что как-то
Попытался таким же образом
Вызвать в себе отвращение
К малосольной рыбе,
Которую люблю до неприличия.
Но этот испытанный метод,
Увы, не сработал.
Ни до какого отвращения
Дело так и не дошло.
Видимо, в своей прошлой жизни
Я был котом.