Нахальство – это у меня. Я вот берусь сейчас, читатель, у вас на виду показать, что испанские этюды Сурикова – это произведения ницшеанца.
Суриков. Севилья. Альказар. 1910.
Рядом с репродукцией, с которой я это скопировал, написано: стиль – реализм. А какой, к чёрту, реализм, когда невозможно, чтоб небо в Испании было фиолетовым.
Нет, я нашёл фиолетовый кусок неба на единственной фотографии с испанским альказаром, но вообще на всех фотографиях небо там или ярко-, или бледно-голубое.
Суриков допустил произвол. А произвол запросто приводится к ницшеанству.
Суриков. Севилья. 1910
И тут – буйство в раскраске домов. Оно-то, да, в натуре существовало, но это соответствовало сокровенному в Сурикове.
Вот, что он писал о себе:
«Палачей дети любили, — вспоминал он. — Мы на палачей, как на героев, смотрели. По именам их знали: какой Мишка, какой Сашка. Мы на них с удивлением смотрели — необыкновенные люди какие-то. Вот теперь скажут — воспитание! А ведь это укрепляло. И принималось только то, что хорошо. Меня всегда красота в этом поражала, — сила. Черный эшафот, красная рубаха — красота! И преступники так относились: сделал — значит, расплачиваться надо. И сила какая бывала у людей: сто плетей выдерживали, не крикнув. И ужаса никакого не было. Скорее восторг. Нервы все выдерживали» (https://artchive.ru/publications/3143~Shtrikhi_k_portretu_Kak_Vasilij_Surikov_vygnal_L'va_Tolstogo_i_esche_9_zanimatel'nykh_istorij_o_surovom_khudozhnike_iz_Sibiri).
Так вот нельзя верить словам живописца – они не часть его картины. А его картины выражали «жуткое приятие Зла ради его красоты» (http://art-otkrytie.narod.ru/benua2-24.htm). И это-то можно почуять в его прямой речи, но не прочесть впрямую. Потому что подсознательный идеал (ницшеанства) сознанию художника не дан.
(Кстати, именно из-за эстетизации Зла оказалось ненужным рисовать повешенных в «Утре стрелецкой казни».)
Вот раскованность цвета в Испании Сурикову и была по душе по той же причине – сродство с подсознательным идеалом.
Но самое занятное, что я этот экскурс к Сурикову задумал для поиска, как его зять, Пётр Кончаловский, путешествовавший с ним по Испании, в частности, пришёл в «Бубновый валет».
Дело в том, что такое название было завуалированным именованием себя мошенниками. А вот уже несколько художников из этого объединения: Фальк, Лентулов, Машков, - оказались для меня выразителями поздсознательного пробуддизма. По экстремизму и индивидуализму пробуддизм родственник ницшеанству. Просто один – пассивный, а другой активный. И оба внеморальны. Жуткое приятие Зла ради его красоты.
Активный злостник Суриков должен был не устраивать потенциально пассивного злостника Кончаловского. Вот как это описал Кончаловский:
«Первоначально я написал «Бой быков» (1910 года.) совсем реально, — Суриков считал эту вещь замечательной по жизненности передачи, а мне не нравилась она. Хотелось сделать быка характернее, не таким, каким все его видят, а похожим на примитив, на игрушку. Я всегда любил народное искусство. Помните этих троицких игрушечников, которые всю свою жизнь резали из дерева какого-нибудь игрушечного медведя с мужиком. С какой простотой и силой передавали они самое существо зверя и человека, пуская в дело элементарнейшие средства, все сводя к двум-трем характернейшим деталям. Вот так именно, «по-мужицки», «по-игрушечному» и хотелось мне дать быка во время боя. Хотелось, чтобы он казался не то игрушкой, не то самим «дьяволом», как изображали его в средние века в церковных притворах. Таким я и переписал его. Суриков, помню, считал, что я ошибся, и все жалел прежнего быка, а мне новый нравился больше» (https://art.mirtesen.ru/blog/43876661593/Pyotr-Konchalovskiy?nr=1&utm_referrer=mirtesen.ru).
А верить живописцу на слово о своей вещи нельзя. Искусствовед чует лучше. Я беру опять слова Есауловой, как и для Машкова (см. тут), и вытаскиваю то, что мне нужно:
"… ужасны, но они не страшны" (https://artchive.ru/pyotrkonchalovsky/works/379581~Bullfight).
Кончаловский. Бой быков. 1910
Натуралистичное изображение было – жуткое приятие Зла ради его красоты, было активным демонизмом, «дьяволом» и нравилось Сурикову. А ненатуралистическое – делало активный демонизм пассивным, ужасным, но не страшным, «не то игрушкой, не то самим «дьяволом»».
Чернота ужасна сама по себе, чёрный бык – тем паче, но… когда у него ноги, как у плюшевой игрушки… На фото у быка не так стоят ноги.
Точно то же – с другими ужасными, но не страшными картинами.
Кончаловский. Портрет художника Г. Б. Якулова. 1910
Уж какие страшные чёрные глаза и смотрят как неприятно-пристально, и хищный нос, и дьявольски острые уши, и смертоносное холодное оружие, и мрачная стена. А не страшно. Он комичный. Улыбается. Чистюля. Оружие не в руках же.
Так и хочется сказать, что столкновение страшного с нестрашным даёт в результате ноль чувств. Что, собственно, и есть пробуддизм.
И ни у кого из бубновалетовцев вы этого или однокоренного слова не найдёте в высказываниях. Потому что это – в их подсознании.
4 октября 2019 г.