***
Кто-то Свыше глядит, как рождаемся мы,
Выбираясь с пронзительным криком из тьмы.
Ощущая тепло чьих-то шелковых рук,
И не зная, как мамы устали от мук.
По земле мы идем. Снегопад. Листопад.
Ничего, никогда не вернется назад:
Ни слепое «прощай», ни святое «прости»,
А без них ни за что не пройдем мы пути.
Кто-то Свыше любовью наш мир озарит.
Небо искренность выплеснет, как лазурит,
Сердце яркие чувства волной всколыхнут
И спрессуется время из дней до минут.
Это время, когда все возможно еще.
Есть любовь и надежда, и друга плечо.
До мечты только миг! До удачи – рассвет!
И не страшно считать сколько прожито лет.
Кто-то Свыше однажды шепнет: «Не спеши,
Сколько лет пролетело, подумай в тиши:
Все ли в жизни успел? Всем ли слабым помог?
Сколько звезд ты зажег над рисунком дорог?»
Если знаешь ответы, и есть что сказать,
Если в сердце добро и сиянье в глазах,
Если в миг состраданья слеза заблестит,
Кто-то Свыше тебя и поймет, и простит…
***
Звучала музыка, звучала
Она, как будто излучала
Таинственные струи света…
Крутилась веселей планета…
И человек с душой открытой
Творил, и инструмент разбитый
Был все равно предельно нежен,
Звучал и знал: не безнадежен
Риск человеческих дерзаний,
И робость нот, и блеск признаний.
И человек, вторгаясь в осень,
Легко парил над стайкой сосен,
Порхал над золотом березок
Аккордами стихов и прозы.
Он ликовал! А где-то рядом,
В соседнем зале, с мрачным взглядом
Сидел иной, творить умевший,
И человек, да не созревший
До чувства счастья и полета...
Он видел клавиши и ноты,
Но из-под пальцев только звуки
Ползли по правилам науки
Дремотно, тягостно, постыло,
Душа не пела, а скулила
Щенком в дожди и листопады…
И нотной не раскрыв тетради
Смотрел он в осень, желчь смакуя,
Пока другой творил ликуя.
***
Иногда понимаю,
Как уходят поэты…
Тихо маются маем,
Верят всяким приметам.
И жутчайшую чашу
Безысходности мира
Выпивают пропащо,
Срезав струны на Лире.
И ничто не удержит
От последнего шага,
Сломан внутренний стержень
И украдена шпага.
Пляшет грубо массовка
Скоморошие пляски,
Все - такая дешёвка -
И улыбка, и маски.
Иногда понимаю,
Как уходят поэты,
Отбиваясь от стаи,
Накануне рассвета,
Несмиренно смирившись
И смертельно уставши,
Навсегда отравившись
Изумительной фальшью.
***
Когда-то друга я похоронил…
И много лет в один и тот же полдень
Я на могилу молча приходил,
Я помнил, нашу юность вечно помнил.
Винт самолета стынет на ветру…
Табличка: «Соколов. Майор. И дата».
Смеялся он: «Когда-то я умру,
Но имя все ж останется крылатым».
В какой-то день пришел я как всегда,
Все так же тихо и в снегу скамейка…
На памятнике – пропасть, пустота,
Табличку сняли – бизнес, «нержавейка».
Прости, майор, за всех прости, майор,
Честь офицера просто растоптали,
Был голоден и нищ, наверно, вор.
Украли имя, звание украли.
Ты воевал, прошел сквозь гарь и дым,
Ушел после войны от старой раны,
Ты и тогда еще был молодым,
От запаха цветов и счастья пьяным.
Прости, майор, в бою ты защищал
И тех, кто на кощунство стал способен.
Духовно век прогресса обнищал,
Волчат рождая выгнившей утробой.
Я сделаю табличку, прикручу…
Не в этом дело, суть, увы, не в этом.
Когда и память нам не по плечу,
Не в ад ли направляется планета?
***
– Забыть телефон, забыть!
Не думать, и не звонить!
Забыть и его, и всех,
Свой прошлый и будущий смех.
Как в черные дыры сна
Уйти, как пришла, одна.
И образ стереть и смять,
И больше не вспоминать
Ни солнце в прожженной мгле,
Ни отблески на стекле,
Ни шелковый шепот шин,
Ни сладкую горечь вин.
Забыть, возрождаясь вновь,
Проклясть и воспеть любовь!
Отречься, но звать и знать
Что где-то в душе опять
Рождается звонкий смех,
И тает вчерашний снег,
И рвется фонтаном ввысь
Зов милого:
«Оглянись!
Все прежние зовы – прочь!
Я тот, кто готов всю ночь
Бродить среди звезд с тобой!
Я тот, кто спасет любовь!»
***
Свет и тени, свет и маски,
Свет и призрачное бегство.
Ни завязки, ни развязки,
Тайны игр и лицедейства.
Кто актер, кто отраженье?
Разобраться слишком сложно.
В бесконечности круженья
Правда прорастает ложью,
Ложь перетекает в правду.
Добрый может обозлиться,
Злой, приняв добро наградой,
Вдруг захочет вновь влюбиться.
Без игры никак не выжить?
Лицедейство – во спасенье?
Совесть требует услышать
Голос свой, без искажений.
Ей ни маска, и ни краска
Не нужны. Они – злодейство!
Содран грим густой и вязкий.
А под гримом – совершенство!
Свет и годы… свет и вечность…
Свет и звездное пространство…
Жизнь летит, как бесконечность,
Завершаясь постоянством.