Артемьева Мария. Мотыльки


- Побыстрее нельзя?
   Голос Инки проплыл по салону, томный, раскисший, как простокваша.
   Игорь вздрогнул. Помотал головой, стряхивая сонное оцепенение. Перед глазами было все то же – сплошная разделительная полоса на красноватом асфальте и в облаке пыли – TIR Х123МО: непроницаемо серая задница трака с таксой на консоли выше номера. И ведро справа на крюке.
   На хрена ему это ведро, разозлился Игорь, глядя на гипнотическое помахивание цинковой ёмкости. Кинул взгляд в зеркало – облако пыли было и там. Еще одна такая же длинная жопа прется. И, судя по взятому разгону, собирается нагнать первую.
   "А не пошли бы вы все!" – подумал Игорь. Перекинул ползунок вентилятора до упора, ерзнул на сиденье, устраиваясь поудобнее… Инка права – если тащиться, соблюдая все правила, они к морю и до понедельника не доберутся. Жалко выходных.
   Игорь рванул верхнюю передачу и, резко вывернув руль, вывел машину в левую полосу. Инка взвизгнула от неожиданности.
   Маленький Пежо-206 цвета мокрый асфальт, скрипнув подвеской, с урчанием полез на обгон.
   Инка вздохнула, задрала подол юбки по самые бедра и вскинула ноги вверх. Развела их в стороны, едва не задев Игоря по уху.
   Мелькнули розовые трусы с вишенками и надписью "Sweety pussy" – фразы этой Игорь сейчас не видел, но знал, что она там есть.
- Здрасьте! – сказал Игорь. – Ты чего это?
   Водитель лобастого американского трака с таксой на брызговике, снисходительно наблюдавший за ними из кабины высотой с двухэтажный дом, ухмыльнулся.
- Жарко, сил нет, - обмахиваясь подолом, простонала Инка. – И ноги затекли.
   С коротким томным вздохом она скинула туфли и выложила голые ноги крест-накрест на переднюю панель машины, кончиками пальцев уперевшись в лобовое стекло. Белые ноги лежали там, как на витрине.
– С дуба рухнула, – прокомментировал Игорь.
   Кинул короткий быстрый взгляд на Инку и отвернулся. Но все равно продолжал ее видеть. Ее всю: руки закинуты за голову, голова задрана назад, глаза полузакрыты, солнечные зайцы резвятся на выгоревших ресницах. Гладкие мягкие бедра, маленькая коричневая родинка на потной коленке, красный след от другой ноги на ней. Две поджившие царапины – метина злющей соседской кошки, которая не позволила Инке взять в руки своего новорожденного котенка.
   И впадинка на белье, потемневшая от пота. От нее исходил слабый пряно-соленый запах. Игорю вдруг дико захотелось запустить туда руку.
- Тут вообще-то люди, - сказал он, сглатывая слюну.
- Хрен на блюде. Устала сидеть, - пожаловалась Инка, обмахиваясь подолом. – Так лучше.
   Как раз в этот момент Пежо нагнал, наконец, трак – и начал обходить его. Водитель грузовика чуть шею не вывихнул, заглядевшись на Инкины ноги, выставленные напоказ на переднем стекле.
   Огромная машина вильнула и с трудом вывернула обратно, но не слишком удачно. В какой-то момент трак накренился, встав на левую пару колес.
   Игорь охнул и, быстро сориентировавшись, бросил Пежо правее, оставив траку левую полосу. Пока водитель грузовика пытался выправить ситуацию, Пежо ушел вперед и скрылся за взгорком.
- Гражданочка! Аварийную ситуацию создаете своими ногами, - криво ухмыляясь, попрекнул Инку муж.
- Плевать, - пробормотала Инка. Она откинулась в кресле как можно дальше, чтоб можно было распрямить ноги и сидела так, обмахиваясь подолом.– Не колышет.
- Да ну? – Игорь оторвал левую руку от баранки и просунул Инке между ног. – А вот так?
   Инка взвизгнула от неожиданности.
- Дурак! – крикнула она и начала извиваться, чтобы вытолкнуть мужнину руку. – Ты что?!
   Горячее влажное тело, елозящее по руке, еще сильнее возбудило Игоря. Он щипал большим и указательным пальцами нежные сочные складки Инкиного тела и смеялся.
- Отстань, псих!
- Вот я тебя!
   Сзади раздался грохот и костяной стук – обернувшись назад, они увидели падающую как в замедленной съемке фуру. Ее перекосило и тащило юзом по серому полотну дороги – прямо на Пежо. Водитель трака так и не сумел выправить машину и столкнулся с той фурой, которая догоняла сзади.
- Мать вашу! – крикнул Игорь и кинул машину на обочину. В днище с негромкими щелчками полетел гравий. Машину затрясло на ухабах. Инка, ударившись виском о боковое стекло, молча таращила глаза, схватившись за сиденье. Ремень безопасности врезался ей в грудь и перебил дыхание.
- Держись, сука! Ядрена сука, бл…
   Игорь и сам не понимал, кому, что и зачем он орет. Столбы пыли позади машины наглухо перекрыли обзор и он не видел, что творится на дороге. Просто давил и давил на газ. А увидев слева отвороток, вывел Пежо на проселочную дорогу и, почти не сбавляя скорости, промчался по ней с десяток километров, пока грунтовуха не затерялась среди леса, не превратилась в две едва заметные колеи, заросшие травой.
- Все, блин. Трындец. Приехали, - сказал Игорь. Хмурясь и тяжело дыша, он отцепил руки от баранки и перевел взгляд на Инку. – Ты понимаешь вообще, что это твоя… Наша…
   "Вина", - хотел сказать он, но передумал.
   Инка сидела, бледная до зелени, мокрая от пота и дрожала, вжавшись в кресло.
- Как думаешь, они живы?
- Да хрен знает… Эй, ну что ты, малыш?! Успокойся!
   Игорь протянул руку, чтобы погладить Инкину бархатистую щеку, но жена дернула головой и отстранилась от него.
- Я думала, мы разобьемся, - сказала Инка и выскочила, хлопнув дверцей.
   Игорь тоже вышел. Его качало. Ноги гудели и тряслись. Инка отбежала в прохладную тень смешанного леса и встала на обочине, в нескольких шагах от машины, отвернувшись, обхватив себя руками. Ее спина и плечи вздрагивали.
   Игорь вздохнул и на негнущихся ногах направился к жене.
- Малыш, - позвал он. Его слегка подташнивало. – Малыш!
   Он протянул руку, чтобы взять Инку за плечо и развернуть к себе лицом, но Инка внезапно обернулась, схватила его рукой за шею, пригнула к себе и впилась в рот поцелуем. Мягкие теплые губы раскрылись, влажное горячее дыхание рванулось навстречу, язык Игоря сам собой скользнул внутрь, в пыщущее жаром…
   "Ооочутебя. Ооочууу", - простонала Инка словно всей утробой, не переставая ловить ртом язык Игоря. Низ живота отозвался резкой болью и горячая волна пошла оттуда вверх темным мороком, отгоняя слова, гася мысли, выключая сознание…
   Очнулись они через пару часов. Еще во сне Игорь вспомнил, что не закрыл машину на сигнализацию. Открыл глаза, огляделся. Все вокруг порыжело от лучей закатного солнца. Сверчки, недавно хором стрекотавшие в траве, заткнулись.
   Инка спала на руке Игоря, слегка приоткрыв рот. В паутине золотистых волос застряли высохшие сосновые иголки.
   Игорь убрал несколько, нависавших над самыми глазами жены. Вытянул затекшую руку, осторожно подвинув спящую жену. Встал и, потягиваясь, подошел к машине. Внутри все было на месте. На первый взгляд.
   Ощущение, что где-то что-то не так, накатывало постепенно, как гул поезда в туннеле метро. Игорь взглянул на часы. Мать честная! Уже седьмой час. Скоро стемнеет.
   "Странно, что нас здесь никто не застукал до сих пор. Вроде не такие уж глухие места…" – подумал Игорь. Закрыл машину и пошел поднимать Инку.
   Оказалось, она уже проснулась и сидела, положив руки на подол своей красной юбки с черными цветами. В руках она вертела высохший веночек из тысячелистника и серебристой полыни.
- Это ты, что ль, наплел? - глянув на Игоря сонными припухшими глазами, спросила Инка.
- Что наплел?
- Да вот! – Инка подкинула венок, показывая его Игорю – увядшие цветы мотнулись вверх и снова поникли, прильнув к ее коленкам.
- Ты че? Я не умею, - усмехнулся Игорь.
- Странно. Откуда ж…
- Где ты его взяла? – спросил Игорь.
- Не знаю. В руке у меня был. Я думала, это твои шуточки.
   Держась за руку Игоря, Инка поднялась, бросила венок в придорожную пыль, отряхнула майку и юбку, кое-как пригладила волосы.
- Как думаешь, никто нас не видел? – улыбаясь, спросила она. – Вот черт!
   Дернув плечом, она огляделась. Деревья в лесу стояли, не шелохнувшись. Ни ветка нигде не дрогнула, ни птица не вспорхнула. Маленький холмик между тремя соснами, на котором они провели последние два часа, смотрелся голой загоревшей залысиной посреди позднего августовского разнотравья.
- А ты знаешь, по-моему, это могила, - сказала Инка и хихикнула. – Мы с тобой два извращенца, на чьей-то могиле трахались!
   Игорь содрогнулся.
- С ума сошла?! Дурацкие выдумки.
- И ничего не выдумки. И ничего не дурацкие. Сам посмотри…
   Инка прошла чуть глубже в лес и поманила за собой Игоря.
- Иди, иди! Глянь!
   В двух шагах от того холмика, где они спали, валялся сбитый кем-то небрежно сваренный железный крест. Табличка с именем и датой выгорела на солнце и казалась пустой.
- Я тебе точно говорю – это кладбище. Вон, смотри!
   Инка указала рукой. Игорь взглянул – и похолодел: поодаль, чуть в стороне от дороги, виднелся целый ряд надгробий из черного камня. Оградки и ошлифованные плиты памятников покрывали какие-то дрожащие белые пятна. Они мерцали в тенистой полутьме, словно подслеповатые глаза чудовищ, обитающих во мраке.
- Черт, что это? – Игорь сам не понял, почему перешел вдруг на шепот.
   Инка шагнула вперед. Замерла, сцепив руки. Вытянула шею, и, привстав на мысочки, старалась рассмотреть странное белесое мерцание.
- А знаешь, что...
- Что?! – испугался Игорь, - Инка, пошли отсюда, а? Ехать надо! Сама ж торопила…
- Погоди. Я знаю, что это. Это мотыльки!
- Чего?!
   Инка засмеялась и бросилась вперед. Игорь по инерции рванулся за ней. У ближайшей могилы Инка остановилась и, протянув руку, обмахнула надгробие.
- Ну, вот же, смотри! Видишь?
   На черном камне остались белые следы, загорелые Инкины пальцы словно покрылись мукой, а в воздух взвились и затрепетали несколько мелких крылатых созданий, похожих на крупную моль.
   С минуту подергав крылышками, они обессилев, свалились на землю и там продолжали подергиваться, сталкиваясь и наползая друг на друга.
- Господи, - сказал Игорь. – Хрен ли они тут делают?
- Трахаются, - хихикнула Инка. – Смотри, их тут, наверное, миллион. Это их траходром.
- На могилах-то? – Голос Игоря дрогнул. – Пойдем-ка отсюда. Он легонько потянул Инку за руку, но она вырвалась.
- Погоди. Я хочу посмотреть.
- На что?!
   Инка отмахнулась и побрела вдоль могил, читая надписи на памятниках.
- Шевцова Надежда Михайловна. 1987 – 2001. Лобко Елизавета Геннадьевна. 1985 – 2001. Панюшкина Екатерина Вячеславовна. 1988 – 2001. Зайцева Марина Игоревна. 1986 – 2001. Кротова Маргарит…
- Тоже – 2001?
- Да. Странно, правда? Что тут – все кладбище – одни девчонки? И все в 2001 умерли. Мне кажется, у этих насекомых оргазм…
- Похоронены в 2001, - уточнил Игорь. Он старался не смотреть на белесое мельтешение над могилами. Вшшш… Вшшуррр… Вшшш… Вшуррр… Вшшш… Трепет, агонизирующее подрагивание мотыльков нервировали его. Он вспомнил собственные недавние конвульсии на потном теле жены и содрогнулся: как Инка может шутить? Мерзко.
- Эй, ку-ку! – засмеялась Инка. – Если похоронены – значит, и умерли, как ты полагаешь?
   У Игоря закружилась голова.
- Послушай, пойдем отсюда. Если ты не пойдешь, я сам уйду. Брошу тебя здесь к чертям. Я не могу слышать, как они тут шелестят…
- Ты что, охренел?!
   Игорь развернулся и широким размашистым шагом двинулся к машине.
- Что ты можешь слышать? Их же не слышно вообще! – крикнула сзади Инка.
   Игорь не обернулся. Шорох хитиновых крыльев сводил его с ума.
   Добежав до машины, он сел за руль и, повернув ключ зажигания, завел двигатель. Инка с каменным лицом спустя минуту присоединилась к мужу. Села на свое место, пристегнулась ремнем. На лице ее читалось характерное выражение: "Королева оскорблена. Все человечество идет в жопу до конца времен."
   Не обращая на жену внимания, Игорь развернул Пежо, вдавил в пол педаль газа и помчал по грунтовухе назад, к оставленной позади трассе.
   Когда они вернулись к отворотку, приведшему их к странному кладбищу, солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев, обступавших дорогу с обеих сторон.
   На трассе царил сумрак.
   Наступило время между волком и собакой, опасное для водителей. При таком освещении мелкие детали теряются, все делается одинаково плоским и серым. Дорога, деревья, люди – все похоже на тусклые картонные декорации. Если ты устал – лучше не садиться за руль в такие часы.
   Но они не могли остаться на трассе между пунктом А и пунтом Б, застыть, застрять где-то между ними, как персонажи нерешенной задачки.
   Ночь надвигалась грозовой тучей, пожирая последние отблески света, а до места назначения пролегала еще пропасть пустых километров – ни отелей, ни оживленных деревушек, ни магазинчиков. Даже заправки все куда-то исчезли.
   Как будто они попали в другое измерение, подумал Игорь и покосился на жену.
   Инка сидела холодная, молчаливая. Синие вечерние тени, заполнившие впадины глаз и худых скул, вытянувшийся в темноте заостренный нос, плотно пригнанные одна к другой темные губы трансформировали эту женщину в нечто чуждое Игорю. В нечто злое и непонятное.
   Игорю потянулся и нащупал рукой маленькую жесткую ладонь с узкими пальцами – ему хотелось разрушить наваждение.
- Малыш, эй! – позвал он. Но вместо собственного голоса услышал сухой шелест. - Инка!
   Немая страшная фигура рядом колыхнулась. Игорь услышал шепот.
- Слушай… Я думаю… Они ведь, наверное, умерли. Как думаешь, много было кровищи?
   Игорь облизнул губы.
- Кто умер? Где?
- Эти придурки на дороге. А? Как ты думаешь? Которые столкнулись…
- Не знаю. Понятия не имею. Может, и не было ничего. Может, синяками отделались.
- Неееет, - протянула Инка. – Они умерли. Тот, который впереди нас ехал. Он же чуть шею не вывернул – так хотелось ему посмотреть, как ты меня лапать будешь. Он свалился в кювет. Свернул себе проклятую шею.
- Замолчи!
- А второй… который догонял первого… Крутой мужик. Он зацепил его бампером и врезался в дерево. В лепешку. Стекло вылетело, распороло ему лицо, кишки выдавило наружу…
- Да что с тобой, Инка?!
   Безжизненный голос втискивался в уши, вползал в мозг, скользил в мыслях, хлипко подергивая обрывками слов – "лапал"… "кровища"… "кишки"…
- Перестань, прошу тебя! – не выдержав, крикнул Игорь. В этот момент машина подскочила на кочке, а на лобовом стекле расплылась маленькая белая клякса. Одна, за ней другая, третья, четвертая… десятая.
   Белые кляксы летели из темноты неиссякаемым потоком. Несметные полчища крохотных трепещущих созданий, сбитых в клубы, в целые туманные скопления белыми лентами вились и справа и слева от машины, не поспевая облететь машину, сбитые потоком горячего воздуха от капота машины, вмазывались в лобовое стекло мутными белесыми пятнами.
   Игорь в панике включил дворники и омывку стекол, но это не помогло. Напротив, с брызгами воды и мельтешением дворников хитиновые тельца прилипали к лобовому стеклу еще быстрее.
   Вскоре вся машина оказалась облеплена ими. Из-за мертвых серебристых телец, Пежо побледнела, сменила окраску. По ночной дороге неслось белое приведение. Призрак трассы.
- Не могу больше, - простонал Игорь. – Надо остановиться. Я ничего не вижу. Нельзя же ехать вслепую!
- Нельзя, - прошелестела Инка. Или то, что совсем недавно было ею. Блеклое высохшее существо, сидящее на переднем кресле рядом с Игорем, подвинулось вправо, выпростало из-за спины мохнатую узкую лапку.
   Мягкие волоски коснулись щеки Игоря.
- Вшшш… Вррр… - прошипело существо. "Не смотри. Иди за мной", – каким-то чутьем понял Игорь. Резкая вспышка света ударила по глазам, лобовое стекло брызнуло в глаза ливнем сверкающих осколков и на мгновение он различил взмывшую над дорогой, над верхушками самых высоких деревьев полупрозрачную уродливую голову – выпученные темные шары глаз по бокам, растопыренные мохнатые то ли рога, то ли уши, беспокойно колеблющиеся гигантские крылья и свернутый коричневый шланг носика.
   Шланг стремительно развернулся, стрельнул в темноту и машину-призрак, окруженную полчищами мотыльков с отвратительным мокрым хлюпом всосало внутрь огромного ночного мотылька. Игорь, Инка, Пежо… Мотыльки. Ничего больше не было на дороге. Как будто ничего и не было на ней никогда.

*** 

- Чертова дорога, - вытирая вспотевший загривок сказал Иван Семенович своему напарнику – Виктору Шмакову.
- За последние десять лет я уж не помню, сколько тут аварий было. И всякий раз именно тут разбиваются. Рядом с бывшей свалкой. Медом им тут намазано? И знаки кругом стоят как частокол. И двойная сплошная… Обгон запретили… Так нет!
- Дальнобойщики, черти. Гоняют, не глядя. Выжиги. Им бы только побыстрей обернуться с товаром. И сами угробились, и этих с дороги сковырнули. Бабу жалко – красивая была. Ноги аж до костей содрало… Страх глядеть! – проворчал Виктор, выкидывая из кузова пластиковые мешки для сбора мусора. Все обломки, уже сфотографированные и обсмотренные полицейскими экспертами, следовало собрать с дороги до наступления утра.
- Думаешь, дальнобойщики? – хмыкнул Иван Семенович и подобрал отлетевший с одного из разбитых грузовиков номер - Х123МО. – А у нас бабы говорят: после того, как на той свалке нашли тела девчонок, которых этот псих, маньяк Свирюгин там прятал, на этой дороге встречник теперь обитает. И всех губит.
- Что за встречник?
- Ну, вроде как дух злой, этого самого маньяка. Его-то могила тоже там. Родитель одной из убитых постарался. Когда он из психушки вышел – прикопал его там же по-тихому, рядом с телами замученных девочек. Искали его потом, этого родителя, но он мужик крепкий оказался. Дело свое сделал – отомстил, а сам слинял. Никто и не знает, где он теперь.
- Дак это ж давно было?
- Давно. Лет 15 назад.
- Ну, а если давно, то где бы он там ни был… Все, в общем, там будем.
- А встречник-то? – сказал Иван Семенович. – Он-то так над дорогой и остался. Вьется, понимаешь, житья никому не дает. То и дело здесь то аварии, понимаешь, то катастрофы.
- А! – махнул рукой Виктор. – Брехня. Чушь собачья. Выдумки.
- Не скажи. Выдумки, не выдумки… Чего в природе не бывает, - вздохнул Иван Семенович.
- Дури бабьей и болтовни в природе много бывает. А в духов и призраков всяких верить – это себя не уважать. Не бывает ничего такого в природе, и все тут. Вон лучше туда посмотри, слеподыра!
   Виктор ткнул пальцем перед собой и Иван Семенович, проследив его жест взглядом, увидел: над дорогой, в быстро светлеющем рассветном воздухе длинными жемчужными полосами, трепеща и вздрагивая слабыми крыльями, летели мотыльки.
- Вот это природа. Перелетные какие-то, да? Красиво!