Гудекс
Сыну Виталию
Сегодня задержался на работе – срочно надо было заканчивать материал о европейских браконьерах, ведущих нелегальную охоту на львов в заповеднике на юге страны. Только решил пять минут передохнуть, как позвонил кузен:
– Слышал о новом интернет поисковике «Godex»?
– Ну, слышал, – лениво ответил я.
– А то, что он даёт подарки своим постоянным подписчикам?
– Ну и что? Сплетни, рекламный ход, не более.
– Ты знаешь, вчера получил задание – купить игрушку и занести по заданному адресу ребёнку. Всё выполнил – ради интереса. И сегодня чек пришёл – 50 рандов.
– Ничего себе, – присвистнул я. – И как часто высылаются задания?
– Я поспрашивал – кому-то нужно было поехать на вокзал – помочь старушкам, кому-то – час постоять на площади с флагом страны, кому-то – подмести в парке. Всевозможные, иногда дурацкие задания. Но оплачивает щедро. Полстраны подписались на его сеть, забросив привычные поисковики «гугл» с «яндексом». Видимо у этого портала деньги куры не клюют.
– Спасибо за информацию. Деньги мне не помешают, – поблагодарил я кузена и вернулся к правке статьи.
Утром за завтраком просмотрел электронную почту и зарегистрировался на новом портале. Задание пришло через три дня: посидеть в парке с трёх до четырёх часов дня, а через неделю получил чек на 20 рандов и новое задание: простоять час с флагом страны в любое удобное для меня время и получил уже 50 рандов. Казалось, что администратор портала является владельцем золотых рудников на севере страны – так он разбрасывался деньгами.
Я навёл справки о владельце портала. Им оказался миллионер и бизнесмен Гунор Декселе. История происхождения его миллионов нигде не освещалась, Он был вариантом африканского графа Монте Кристо. Какая-то тайна стояла за этой фигурой. Я попросил разрешения главного редактора моей газеты отправиться к владельцу портала «гудекс» за получением интервью.
Тот посоветовался с боссом и нехотя разрешил, сказав, что не гарантирует публикацию этого интервью. Такие условия я услышал впервые, что меня озадачило и стало понятно, что что-то тут не то с этим новоявленным миллионером.
Я созвонился с представителями Декселе, и через неделю мне была назначена встреча.
Вилла у миллионера оказалась достаточно скромной – всего два этажа. Внизу кухня, компьютерные центры, возможно, там занимались производством криптовалюты – майнингом, в наше время прибыльным делом. Две комнаты для прислуги. На втором этаже большой пресс центр, балкон, нависающий над входом на виллу, и кабинет самого хозяина. Толстая служанка родом из Южной Африки, как мне показалось, принесла кофе с круассанами в антикварных чашках. Вошёл хозяин виллы, дружелюбно улыбнулся. Я уселся в кресло напротив хозяина и включил диктофон.
– Я родился в очень бедной семье, – начал свой рассказ Гунор. – Родители старались сэкономить каждый ранд, чтобы собрать необходимую сумму на обучении в метрополии. Едва сводили концы с концами и родители, как и все родители в бедных семьях, не хотели, чтобы дети повторяли их судьбу. Так жили тысячи людей, потому что у власти стояли местные нувориши, думающие только о своём банковском счёте. Когда-то страна была колонией Франции и французский язык был в стране вторым государственным языком, если не первым, поэтому вся молодёжь училась в университетах Франции. Денег на обучение, конечно же не хватило бы, но я был первым учеником в колледже и потому получил городскую стипендию из фонда помощи одарённым детям. Это было чудо, в которое сложно поверить. Конечно же, я выбрал Сорбонну. Учил экономику, бизнес и программирование. И я хотел своими знаниями, как это ни пафосно звучит, помочь своему народу…
–… ага, рассылая чеки за всякие непонятные задания вашим порталом-поисковиком? И насколько хватит ваших миллионов на эту помощь людям?
Декселе поднял на меня тяжёлый взгляд:
– Я думал, что журналисты вашего уровня более сообразительны. Выключите, пожалуйста, диктофон. Поговорим без технических свидетелей.
Заинтригованный просьбой, я выключил прибор и настороженно уселся в кресле.
– Вы, как и все, учились в школе и помните опыт, который любят все дети. С магнитом и металлической крошкой, рассыпанной на бумаге. Стоит снизу подложить магнит, как…
– …крошки сориентируются в одном направлении… – подхватил я.
– Ну вот, вы начали соображать, – довольно улыбнулся миллионер. – То есть крошки металла, будучи индивидуальными объектами превращаются практически в однородную массу, ориентированную в определённом направлении. Теперь догадываетесь?
– Ваш портал выполняет функцию магнита? – озарило меня. – То есть в определённый момент вы…
– Браво, господин Джасти. Да, в заранее назначенный момент народ выйдет на главную площадь и свергнет антинародный строй. Хватит людям жить в нищете в стране, где добывают нефть, алмазы и уран. Они имеют право иметь свою часть от доходов, получаемой нуворишами от эксплуатации недр страны.
– А если магнит выпадет из ваших рук, господин Гунор?
– Кто-то его подберёт. Возможно, этим человеком окажетесь вы, господин Джасти, конечно, если вы не равнодушны к судьбе своего народа.
– Я возглавлю борьбу? – мне стало смешно. – Народ, конечно, дело святое, но только журналистика даёт силу и право его защищать. А политика, где одни подковёрные игры – не для меня…
– Не мы выбираем время, господин Джасти, когда нам жить. Время выбирает нас для преобразования судеб народов и изменения истории. И мы будем ждать часа «Х».
– И что тогда?
– И тогда всем будет разослано одно и то же задание – выйти на площадь перед дворцом. И требовать смены власти. Только так. Это срабатывало во многих странах.
– То есть вы хотите использовать людей вслепую? А если начнут стрелять?
– Борьба требует жертв, – Гунор перевёл взгляд с меня на портрет Фиделя Кастро, висевший на стене слева от него. А напротив портрета лидера кубинской революции висела хорошая копия картины Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ на баррикады».
– Да, интересные идеалы у моего собеседника, – подумалось мне, и я не смог промолчать:
– На ваших стенах не хватает портретов Томаса Мора и Бенедикта Спинозы, – съязвил я.
– Мы построим свою «Утопию» существенно отличающуюся от придуманной Мором. И у нас не будет рабства и прочих отрыжек средних веков. Вот увидите, – убеждённо возразил Гунор и продолжил:
– В нас, как и в компьютере сидит невидимый чип, который сработает в нужное время помимо нашего желания, – Декселе поднялся с кресла, подошёл ко мне сзади и положил руки на плечи. – Можно я вас буду звать по имени Бенти? Поймав мой кивок, хозяин дома продолжил:
– Я чувствую, Бенти, вы – порядочный человек. Я знаю, что вы тоже из небогатой семьи. Всего добились упорным трудом и талантом журналиста. Я читал ваши статьи в газете, а потому, возможно, как говорят во Франции, встретимся на баррикадах.
И, естественно, надеюсь, что эта беседа не попадёт на страницы вашей газеты – понимаете почему. А теперь вынужден распрощаться. Дела-дела.
Хозяин виллы протянул мне руку. Рукопожатие было сильным. Видимо много занимается спортом, – предположил я.
Час «Х» наступил где-то через полгода.
В это время Декселе входил в состав правительства, которое рассыпалось после недолгого стояния на площади. Появились люди с плакатами, а полиция на удивление вела себя очень неактивно. Всё было срежиссировано точно и умно. Депутаты ушли в отставку, временный совет возглавил Декселе, который тут взялся за исполнение своей мечты во благо народа. Алмазные компании были национализированы. Пошли инвестиции в экономику страну. Создавались новые рабочие места, начался строительный бум. Строительные бригады из Китая сносили районы лачуг и строили дома, работали профессиональные курсы по обучению безработных.
Но в главном новый хозяин страны сделал верное решение – удвоил зарплату военным, и в командование армии выдвинулись выходцы из бедных семей, вызвав недовольство олигархической элиты.
Как возрождалась наша Низабия с восхищеньем и изумлением смотрели не только окружающие нас страны, но и многие европейские. Конечно, став президентом, победив на выборах с огромным перевесом, Декселе предложил мне пост министра печати, от которого я уклонился. А вот свою газету, поскольку бывший редактор эмигрировал, я согласился возглавить.
Однажды Декселе, уже будучи президентом, приехал в редакцию. Оставив охрану за дверью, мы уединились в моём кабинете. Президент подарил мне шикарную бутылку коньяка, которую тут же открыли и выпили за свободу.
– Ну что, эффект магнита сработал? – подколол я Гунора.
– Магнит, это первая ступень к победе. Главное – эффект резонанса.
– Ну, вы были отличником по физике, вам видней, – я налил ещё по чуть-чуть.
– Вы же знаете, по мосту солдатам запрещают идти в ногу. Совпав с амплитудой шагов, мост может рухнуть. Магнит построил народ в шеренги, а когда он пошёл в ногу – правительство рухнуло, как по законам физики тот мост. Выпив за будущее страны, мы расстались.
Однажды уехал в командировку в Париж – хотел взять интервью у лидеров страны, узнать, как они оценивают расцвет Низабии, купить новое оборудование для редакции.
Я спешил в отель. Уже было сделано много дел. Подписал контракты на покупку компьютеров и типографского оборудования для газеты. Назавтра договорился через секретаря взять интервью у председателя партии «Национальная сила» Мэри Лепан. У входа купил газету и вошёл в номер. День выдался сложным и хотелось отдохнуть.
Перекусив и присев в кресло, раскрыл газету. У меня потемнело в глазах – на первой странице сообщение о попытке военного переворота в Низабии. Президент Гунор Декселе во время переворота застрелен, якобы при оказании сопротивления. Усталость исчезла мгновенно. Тут же позвонил в Эйр Франс, попросил перебронировать билет на ближайший рейс.
Ожидая звонка из авиакомпании, я подошёл к окну. На площади с плакатами, требующими свободы, равенства и любви ходили африканские мигранты, которыми кишел Париж в последние двадцать лет.
– Сукины дети, – думал я. ‒ Вы не пролили ни капли крови, не рисковали жизнью, чтобы во Франции наступили свобода и равенство. Отъели на «социалке» морды, а теперь вынь да положь им кусок от чужого пирога. Нет, чтобы ехать в свои ганы, суданы и эритреи и добиваться свободы там, на своей родине, где жили их предки…
От злых мыслей отвлёк звонок – рейс будет через три часа. Я поспешил. Сдал номер, поймал такси и помчался в Шарль-Де-Голль. Я понимал, что народ, после веков нищеты, начав жить по-человечески, не захочет возвращаться в прежнее бесправное и нищенское существование.
В мозгу звучали слова Декселе:
– Я должен помочь народу сделать первый шаг. Главное, чтобы он удался. А потом, если меня не станет, найдётся человек, который продолжит моё дело. Возможно, этим человеком окажетесь вы, если не будете равнодушны к судьбе своего народа.
Когда вышел из самолёта, ко мне подбежала президентская охрана, усадили в бронированный автомобиль и привезли во дворец. Собрался Народный совет Низабии, на котором зачитали политическое завещание убитого президента. В нём мне предлагалось возглавить правительство до предстоящих выборов. И я понимал – выхода нет. Дело Декселе надо довести до конца – в таких вещах никогда нельзя останавливаться на полпути.
Неделю назад я возвращался из самого бедного округа страны, где были обнаружены большие запасы нефти. Там был построен новый микрорайон, небольшая больница. Я ехал на открытие школы – посмотреть на радостные лица детей и их родителей, начавших привыкать к нормальной цивилизованной жизни.
Да, поверьте, это окрыляет, когда видишь светлые взгляды людей, красивые города. На обратном пути наш кортеж обстреляли. Охранник погиб, а я был тяжело ранен. Неделю меня готовили к операции. За эту неделю я написал этот рассказ о дружбе с необыкновенным человеком, который в одиночку, с помощью интернета и силы воли, изменил историю своей страны, которую любил больше, чем свою жизнь.
Врачи опасаются, что после операции я могу не выйти из наркоза. Если выйду – напишу книгу о своём друге, а нет – так останется эта история в моём ноутбуке.
Может кому-то она пригодится.
P.S. На площади перед президентским дворцом был поставлен бронзовый памятник убитому президенту Низабии Гунору Декселе и застреленному во время теракта главному редактору крупнейшей газеты страны Бенти Джасти, заменившего президента до выборов.
Отлили памятник местные скульпторы.
Президент Декселе стоит и показывает рукой на президентский дворец, словно призывает к штурму, а у его ног за маленьким столом, на котором стоит ноутбук, сидит журналист Джасти, возможно, пишущий свою последнюю статью.
Злые языки утверждают, что это плохая копия московского памятника Минину и Пожарскому и обвиняют местных скульпторов в плагиате, но к радости обеих сторон до дипломатических конфликтов между странами дело не дошло.