50 оттенков
Иди сюда! – смотри, как много нот
слетают, задевая за живое,
звучат из всех пустот, со всех длиннот,
и только время – дело наживное.
В который раз показывает фильм
про пятьдесят оттенков золотого,
и мы огнем объятые горим,
но не подумай ничего такого.
Взгляд опускает вниз нескучный сад,
где медяки сердец и снов ледышки
березы щедро сыплют на асфальт
и оголяют белые лодыжки.
И не прервать паденья, не устать,
не отвернуться, сделав дело, сонно.
Передаю тебе из уст в уста
по буквам: о с е н ь.
Медленно.
Дословно.
***
Ничего не знаю, но прощаю,
всем прогнозам, в общем, вопреки
снег идет, беспечен и нечаян,
сны клевать с протянутой руки.
Это я на улице без шапки –
детству никогда не выйдет срок,
и бежит за мной смешной и шаткий
прямо в сердце – голубой щенок.
Голубой огонь в глазах игривых,
мокрый нос, дурная голова.
Осень, ты когда-нибудь любила
так, чтоб не расти потом трава?
Чтобы о свеченье уколоться,
а на утро в свете утонуть.
И на дне дворового колодца
горечи пригубить по чуть-чуть?
Серый день – набросок карандашный.
Снег! Щенок! Айда меня искать!
Ангел в теплых тапочках домашних
крутит пальцем прямо у виска.
Что с меня возьмешь, когда без сдачи
выдано беспечности с лихвой?
Верит сердце истово, щенячьи,
голубому свету за спиной.
Не отвечай
луна попала в сеть
тугой небесный шарик
как слово загустеть
успело между нами
печной дымок внутри
покатых крыш безлюдье
я здесь я есть смотри
другой такой не будет
покачиваюсь ах
беседа перестрелка
надежда в позвонках
любовный жар в коленках
ночь выбилась из сил
петляй беги кочевник
напомни говорил
ты о любви зачем мне
Осенние заготовки
шинкует осень грибы на кухне
со сливой печет стихи
и то опёнок в кастрюле ухнет
то мысль улетит в лопухи
ни дня без строчки бубнит неслышно
и смотрит куда-то вдаль
считает мух надевает крышки
и крошит в слова миндаль
вздохнет некстати
снимая туфли
и холод коснётся ног
и про себя загадает вслух ли
чтоб не пригорел пирог
Искусство беседы в облаках
там в облаках на каждый топкий шаг
обломки слов как бабочки кружат
на вдох и выдох крыльями моргая
ты говоришь что было то прошло
а я молчу ни слова за душой
как будто бы с рождения немая
пылит дождем апрельское нутро
осталось чуть за облаком метро
уже дошли до ручки до китая
ты вспомнишь этих я совру о тех
и на прощанье мой последний смех
как бабочка взметнётся золотая
Уместились
Тесное небо – смотри, не вместились птицы
и на деревья ссыпались доживать.
Май крутолоб, курчав, и ему что-то снится –
то, что никто не осмелится рассказать.
Тесное время – столько забытых песен,
столько пропавших слов – облетевших зря.
Прошлого снега мне две снежинки взвесьте –
буду хранить до нового декабря.
Тесное слово – читай, разбирай по буквам,
рассматривай издали, хмурь в напряженье бровь.
Но мы (во весь рост), города, облака, маршрутки –
вдруг уместились и выжили в слове «любовь».
Горчичный свет
Свет горчичный тронет штору,
всколыхнет мою печаль.
В темном дворике за школой
сны тревожные молчат.
Осень, где твои чернила?
только золота испуг.
Я отвечу, что любила,
да на днях огонь потух.
Я признаюсь – было больно,
я совру – не берегла.
Дождь проходит си-бемольно
на рябиновых ногах.
Доставать смычок и плакать,
горевать, так горевать:
осень, музыка, собака,
и в линеечку тетрадь.