Я тоже. Честно. Без такого самообмана ведь невозможно, чтоб автор вылез на публику со своим опусом. (Я не имею в виду теперешнее явление соцсетей, куда валят все всё.)
Вот я знаю, как произошёл человек. – Большинство не читало книгу Поршнева «О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии» (2007), а я читал. И в результате я теперь знаю, как и искусство произошло.
У волосатых трупоедов случилась мутация – начали рождаться недоношенные, да такие, у которых до смерти сохранялись черты недоношенности: безволосость, иная гортань (в будущем приспособленная для членораздельной речи). А главное – повышенная внушаемость. Таких младенцев стали съедать при плохой ситуации с едой. Для чего шерстистые внушатели внушали бесшёрстным внушаемым самкам дитё отдать стаду на съедение, а внушаемым самцам убить его для стада. – У внушаемых – стресс. А ещё одной мутацией было то, что, если все животные от стресса получают невроз и быстро погибают, то эти – нет. – Почему? – Потому что мозг с мутацией устроен так, что противоположные переживания (невозможно не отдать стаду дитя и невозможно отдать стаду дитя) замыкались на возбуждение третьего участка мозга (под лбом, в будущем центре речевого мышления {это совсем не сигнальная речь}). И от возбуждения этого участка особь, самка, хватает и делает что-то экстраординарное. Например, прокалывает ракушку. Не менее возбуждённые другие внушаемые самки хватают и делают то же самое с другими ракушками. (И этому ж никто не мешает – пусть себе…) А едва не обезумевшая мать берёт жилку и протягивает через все продырявленые ракушки. Совсем отпад! От такого (ожерелья) может впасть в ступор сам внушатель (вожак). И… Младенец спасён. – А у внушаемых – появилось контрвнушение (будущая вторая сигнальная система), т.е. они стали людьми, и одновременно родилось искусство.
Произведение этого искусства выражает две штуки: 1) мы – люди, не они – звери и 2) ура жизни (из-за спасения младенца от смерти). Первое – исторически изменчивое выражаемое, второе – надисторическое, неизменное выражаемое.
Вот ради второго и создан сериал «Рая знает всё» (2019) режиссёрами Анатолием Артамоновым и Русланом Паушу.
Я до этого долго не мог додуматься. И понятно, почему.
Исторически изменяющееся выражаемое за тысячи и тысячи лет стало важнее выражения вечно одной и той же радости жизни. Иные учёные даже считают возможным, например, в литературе видеть религиозно-риторический тип, светско-риторический тип. Оба нравоучительные. То есть не имеющие отношения к художественности. Целые роды искусства – сатира – не имеют к ней отношения.
Это всё – если согласиться, что художественность – это общение подсознаний автора и восприемников. (Надеюсь, не надо особенно доказывать, что первое ожерелье творилось не сознанием, которого просто ещё не было или почти не было.)
Предреволюционные и революционные эпохи – из-за повышенной роли сознания – очень притесняют художественность. Им публицистику давай, т.е. вообще неискусство. Оболванивание тоже имеет свои времена расцвета. Такое представляется как раз свирепствующим в России после реставрации капитализма. Эти бесчисленные сериалы с хорошими концами и с внушением, в общем, что капитализм – это хорошо.
Так когда это безобразие доходит до уровня ОБРЫДЛО, то глотком свежего воздуха представляется произведение, в котором (по-моему, подсознательно) воспевается та самая внеисторическая радость жизни. В образе Раи.
Вы замечали, читатель, что на младенца можно смотреть бесконечно.
Замечали?
Он абсолютно естественный. И для тебя совершенно ясный. Вот тянет руку к игрушке, значит, он хочет эту игрушку схватить.
И с этой Раей, как с младенцем. Играет совершенно естественного человека. Совершенно всё в ней понятно.
Только написал, сразу вспомнил, обратное.
Там так. Есть служебная милицейская двухкомнатная квартира. В одной комнате живёт Рая, дочка умершего участкового, страшно уважаемого, и потому её не выселили после его смерти. А во вторую комнату поселили нового участкового. И они влюбились друг в друга. Но участковый находится в процессе развода с женой. Он от её измены сбежал в этот городок. И ему дали комнату в служебной квартире.
На него, естественно, стали охотиться все свободные женщины. Одна – продавщица.
А Рая работает парикмахершей. Эта парикмахерская – центр всех новостей в городке.
Приходит одна спекулянтка и предлагает купить платья. И рассказывает, что вот такое купила себе продавщица. Успевшая прилепиться к участковому. И Рая завидует и ревнует.
И вот тут тот самый момент, когда она поступает загадочно.
Она говорит, что тоже покупает такое платье.
Спекулянтка ей говорит: «Оно на тебя большое». (Продавщица больше Раи ростом.) Рая отвечает: «Ничего».
И купила. И впервые не понятно, что она делает.
А она – когда участковый привёл продавщицу к себе в гости – заставила их обоих, прежде чем переступить из лестницы в коридор, вытереть ноги об влажную тряпку. А в виде тряпки – то самое платье, которое точно такое по расцветке, какое сейчас одето на продавщице.
Унизила! И намекнула мужчине, кого он привёл.
И это невозможно было зрителю предвидеть – так снято.
Понимаете, в чём перец кино? В почти абсолютной естественности этой Раи.
Женщины ж хитрые. Их непросто раскусить. А тут... Как открытая книга. – Глаз оторвать нельзя, как от младенца.
6 сентября 2019 г.