Неудачником меня считает моя ультраделовая дочка. И так называет – по-родственному откровенно. Другие, менее откровенные, молча так считают.
Анекдот в том, что сам я думаю, что чего-то достиг. Вот только оно в качестве угадки в прошлом будет оценено в будущем. Когда можно будет сканировать подсознательный идеал автора художественного произведения.
Хотел сослаться на авторитета – Гёте:
«Художественное произведение приводит нас в восторг и в восхищение именно той своей частью, которая неуловима для нашего сознательного понимания».
Но, оказалось (https://www.litmir.me/br/?b=606859&p=48), что это неверная отсылка Андрея Белого. А на самом деле, что-то такое сказал авторитет не в искусствознании:
«Если отецъ и дочь имеютъ, поразительное сходство въ наружныхъ чертахъ, напр. имеютъ одинаковый носъ и лобъ, то мы это замечаемъ легкo, но это насъ бoлеe и не занимаетъ. Но если сходство для насъ остается загадочнымъ, такъ что мы не знаемъ въ чемъ его можпо найти сразу, то мы задеты за живо и продолжаемъ сравнивать оба лица. Если художникъ изо6ражаетъ такiя два лица, которыя имеютъ различный характеръ выраженiя, но въ которыхъ однако же господствуетъ поразительное и неуловимое сходство, то мы это оценимъ несомненно какъ главную красоту изображенiя. Наше удивленiе распространится не только на техническую законченность изображенiй и мы въ этомъ увидимъ не только образчикъ художественнаго мастерства, но необыкновенно тонкое понuманiе значенiя чертъ лица, въ чемъ художественное значенiе тaкогo произведения и зaключaeтся» (Гельмгольц. http://www.vixri.ru/?p=11622).
Вывел понятие подсознательный идеал и тождество его художественному смыслу я из «Психологии искусства» Выготского, который не смел в 1925 году, под угрозой репрессий, особенно распространяться о бессознательном вообще.
А оттуда же следует необходимость критика подходить к определению художественного смысла как к работе аполитичной и вненравственной. Что в 1965, при издании «Психологии искусства» в СССР, не дало, подозреваю, этой теории жить. Что распространилось почему-то и на постсоветское время.
Получилось, что у меня нет конкурентов. Ну так мне видится в моём кругозоре.
Но я совершенно не стремился к первенству. Я просто следовал логике, самообучаясь деятельности критика. В последующей же жизни на поприще критика я ничего, кроме истины не преследовал. Ни заработка, ни славы. – Потому и считаюсь неудачником у людей практичных.
И я в этом деле не совершал героических поступков.
Я вообще не герой. Я с трудом могу вспомнить о себе случай физической смелости. У меня, я понимаю, слабый тип нервной системы. Она хороша умением предвидеть чрезмерное и избегать его, а не преодолевать.
Я был последним человеком в довольно спортивном классе (одна соученица аж чемпионкой всех рангов стала). Я привык к бедности с детства, и карьеризм меня и близко не коснулся. Повезло и с женой на этот счёт. Совершенно не аутист, но от жизни мне очень мало надо того, как это понимает большинство. И очень мало чего в этом смысле я достиг.
И мне претит натуга.
Я почувствовал себя нехорошо, когда у моего сына обнаружился абсолютный слух и позывы к виртуозности. Не знаю, как это объяснить. Наверно, я представил, что он пойдёт по этой стезе, и тогда – прощай обычная жизнь. Я даже к той чемпионке придрался, встретив раз, не страшно ли ей так себя ограничивать.
Вы представляете, как такой я смотрел фильм «Лёд» (2018) Трофима? Там мама Нади Лапшиной воспитала дочь в страстном стремлении стать чемпионкой мира по фигурному катанию. А сама вскоре умерла. И девочка, не имевшая врождённого специального таланта, но с характером достигла по сюжету очень много.
Мне плевать. Но снято с налётом сентиментализма. Много попутных поражений. И – я обливался слезами весь сеанс.
И я б не стал писать эту статью, если б не прочёл несколько рецензий на этот фильм. Написали люди, хорошо знающие современное российское и зарубежное кино и лёгкую музыку. Чего не знаю я. И тем паче не мне бы встревать.
Но. Эти рецензенты – новые россияне. На мой взгляд – очень похожие на американцев. Которых я определяю двумя словами: культ тела. Или иначе:
«В конце концов, патриоты всегда охотно уступали Западу ум, за собой оставляя душу» (Вайль, Генис. Родная речь. М., 1999. С. 160).
А этот Трофим, оказывается, взял и сделал… ну как сказать?.. патриотический фильм.
Нет, душевное сродство любящих он не снял. Ни в первом, ни во втором случае. Первый – с легендарным спортсменом. Тоже фигуристом. Они вместе катались так, что про них СМИ кричали, что они созданы друг для друга. Испытывать его на душевную прочность (тренер был против женитьбы) не пришлось – заботливо режиссёр представил несчастный случай. Надя упала. И больше не встала. Почти парализованная.
Второй случай – с шебутным хоккеистом Сашей из Иркутска (тот волею обстоятельств был вынужден по 4 часа в день проводить с Надей, тоже иркутянкой. Сидящей в инвалидной коляске!). С ним тоже в принципе невозможно показать душевное сродство. Очень уж он весёлый. К тому же сказал ей (поставив её на ноги {что чудо}), что был с нею, больной, больше от жалости, чем по грубой необходимости (иначе в б его не вернули в хоккей {таково, мол, влияние великой иркутской тренерши по фигурному катанию}). И пусть обманул себя. Его тянуло в хоккей, а ему стали жужжать в уши, что надо на фигурное катание переключаться. Пусть, повторяю, он себя обманул с любовью.
Но разве это не любовь – броситься из Иркутска в Москву, потому что Надя не может без него не падать (а та опять упала {он по телевизору увидел})? – Пусть это – любовь. Которая им не осознаётся. И потому режиссёру опять нечего ничего любовного снимать. Только то, что к нему, ведомому двумя полицейскими (он, собственно, нарушил порядок, выскочив на лёд и станцевав там с Надей импровизацию)? прорывается Надя, уверенная, что он её всё-таки любит, и потому бросающаяся к нему на шею, а тот к ней – с ответным чувством. – По щучьему (режиссёра) хотению…
Что плохо.
Дать теперь в кино любовь без психологической подготовки – это как раз плюнуть. Норма. (Но тут, получается, ого, какая была психологическая подготовка – сколько-то месяцев.)
Но всё равно плохо. – Очевидно, что, дав в начале фильма падение Нади в конце фильма, режиссёр совершенно точно знал, что будет снимать фильм о любви. Или весь этот культ тела и звёздности, привнесённый западной культурой… Занимающий чуть не всё экранное время… Заставлявший даже меня, проливающего слёзы от сплошных сентиментальных вкраплений, параллельно переживать ясное неприятие того, что видит глаз…
Я ж понимаю, что никакого подсознательного идеала (скажем, русскости, душевности) у режиссёра не было. Всё он знал про своё намерение наперёд. И просто спрятал его. Как детективщик, нагло, прячет признаки преступника.
Я за то свои громы и молнии бросаю в других случаях. А тут – не хочется. Тем более, читая как его костят кинознатоки, похожие на американцев. За недостойные съёмки такой национальной ценности, как лёд Байкала. За плохое пение героев. За несравнимость танцев на льду с реальными выступлениями фигуристов. За то, что песенные хиты – из прошлого. За неспортивность. За наглое слизывание с «Ла-ла-ленда». И т.д. и т.п.
Ну. И где моя аполитичность? И я ж явно не отделил своих личных симпатий-антипатий (к успеху) от отношения критика к фильму. У меня ж просто сработал инстинкт «наших бьют».
Я включил фильм в абы каком месте. И там показывают, как по-зверски относится тренерша к маленьким девочкам. С тупой закадровой музыкой на две ноты. – Ну я понимаю: с точки зрения нежных маленьких девочек это показывается. А голоса автора тут нет?
Как это проверить?
«Как бы странно это ни звучало, но если между тренером и спортсменом есть некий договор на насилие, тогда ребёнок переносит его легче, и это нельзя назвать насилием в том смысле, в котором мы его обычно понимаем. Например, терпеть растяжку или делать много «пистолетиков» до боли в мышцах. Да, это насилие, но о нём договорились, и ребёнок понимает смысл этого действия. Он терпит неприятные ощущения ради чего-то: много «пистолетиков» — чтобы прыжок был выше, растяжка — для красивых спиралей, шпагатов и вращений» (https://mel.fm/sport-dlya-detey/7184356-figure_skating).
Ну а маршировать в ногу по дороге в столовую – это надо? Садиться по команде за обеденный стол – надо? Я понимаю солдатам это надо. Вернее, их командирам. Нужно добиться рефлекторного подчинения приказу. Потому что в бою нет и доли секунды на размышление. Но зачем это маленьким девочкам-фигуристкам? Или этот зверский голос тренерши по любому поводу…
Есть-есть негодующий голос автора. Наверно, не зря второй «я» параллельно со слезами первого «я» душил в себе ради первого негодование к перенапряжению.
Жаль, я не запомнил, в каких местах у меня были слёзы на глазах. Ведь они – элементарная реакция при противоречивости текста. Катарсисом называется.
Но катарсис не имеет своим содержанием ни одно из противоречий. Ни достижительность, ни душевность. – Что могло б быть третьим? – Укороченное (мною) изречение Феофана Затворника: «Дело не главное в жизни. Главное – настроение сердца».
Это почти и сказано словами: «Сань. – М. – Если серьёзно. Что мне сделать, чтоб ты остался?»
Это, да, признание в любви. Но оно как-то технологично сказано. Это почти возведение в ранг категории настроения сердца. Оно может и охладеть. Его можно и не узнать (что с Сашей и случилось было). Это суровый идеал. И не исключено, что режиссёрскому сознанию он не был дан (ментальность не воспринимается сознанием). И тогда подсознание распоряжалось всеми экстравагантностями, которые другие называют дёрганным сюжетом, скачкообразным заиканием и т.п.
Если я не обманул сам себя (натяжкой), то объяснилось бы такое сильное желание о фильме написать комплиментарно.
Та девочка-будущая-чемпионка жила, как жилось. Её увидели и через год после школы взяли сразу в сборную СССР. Я не заметил, чтоб она клала буквально жизнь свою ради успеха. И, если правду говорят, что муж её, тоже спортсмен, сел за таможенное нарушение (ему, видно, достижительность была важна), то понятно, почему она схватила болезнь сердца и умерла в ранней старости.
20 июня 2019 г.
Анекдот в том, что сам я думаю, что чего-то достиг. Вот только оно в качестве угадки в прошлом будет оценено в будущем. Когда можно будет сканировать подсознательный идеал автора художественного произведения.
Хотел сослаться на авторитета – Гёте:
«Художественное произведение приводит нас в восторг и в восхищение именно той своей частью, которая неуловима для нашего сознательного понимания».
Но, оказалось (https://www.litmir.me/br/?b=606859&p=48), что это неверная отсылка Андрея Белого. А на самом деле, что-то такое сказал авторитет не в искусствознании:
«Если отецъ и дочь имеютъ, поразительное сходство въ наружныхъ чертахъ, напр. имеютъ одинаковый носъ и лобъ, то мы это замечаемъ легкo, но это насъ бoлеe и не занимаетъ. Но если сходство для насъ остается загадочнымъ, такъ что мы не знаемъ въ чемъ его можпо найти сразу, то мы задеты за живо и продолжаемъ сравнивать оба лица. Если художникъ изо6ражаетъ такiя два лица, которыя имеютъ различный характеръ выраженiя, но въ которыхъ однако же господствуетъ поразительное и неуловимое сходство, то мы это оценимъ несомненно какъ главную красоту изображенiя. Наше удивленiе распространится не только на техническую законченность изображенiй и мы въ этомъ увидимъ не только образчикъ художественнаго мастерства, но необыкновенно тонкое понuманiе значенiя чертъ лица, въ чемъ художественное значенiе тaкогo произведения и зaключaeтся» (Гельмгольц. http://www.vixri.ru/?p=11622).
Вывел понятие подсознательный идеал и тождество его художественному смыслу я из «Психологии искусства» Выготского, который не смел в 1925 году, под угрозой репрессий, особенно распространяться о бессознательном вообще.
А оттуда же следует необходимость критика подходить к определению художественного смысла как к работе аполитичной и вненравственной. Что в 1965, при издании «Психологии искусства» в СССР, не дало, подозреваю, этой теории жить. Что распространилось почему-то и на постсоветское время.
Получилось, что у меня нет конкурентов. Ну так мне видится в моём кругозоре.
Но я совершенно не стремился к первенству. Я просто следовал логике, самообучаясь деятельности критика. В последующей же жизни на поприще критика я ничего, кроме истины не преследовал. Ни заработка, ни славы. – Потому и считаюсь неудачником у людей практичных.
И я в этом деле не совершал героических поступков.
Я вообще не герой. Я с трудом могу вспомнить о себе случай физической смелости. У меня, я понимаю, слабый тип нервной системы. Она хороша умением предвидеть чрезмерное и избегать его, а не преодолевать.
Я был последним человеком в довольно спортивном классе (одна соученица аж чемпионкой всех рангов стала). Я привык к бедности с детства, и карьеризм меня и близко не коснулся. Повезло и с женой на этот счёт. Совершенно не аутист, но от жизни мне очень мало надо того, как это понимает большинство. И очень мало чего в этом смысле я достиг.
И мне претит натуга.
Я почувствовал себя нехорошо, когда у моего сына обнаружился абсолютный слух и позывы к виртуозности. Не знаю, как это объяснить. Наверно, я представил, что он пойдёт по этой стезе, и тогда – прощай обычная жизнь. Я даже к той чемпионке придрался, встретив раз, не страшно ли ей так себя ограничивать.
Вы представляете, как такой я смотрел фильм «Лёд» (2018) Трофима? Там мама Нади Лапшиной воспитала дочь в страстном стремлении стать чемпионкой мира по фигурному катанию. А сама вскоре умерла. И девочка, не имевшая врождённого специального таланта, но с характером достигла по сюжету очень много.
Мне плевать. Но снято с налётом сентиментализма. Много попутных поражений. И – я обливался слезами весь сеанс.
И я б не стал писать эту статью, если б не прочёл несколько рецензий на этот фильм. Написали люди, хорошо знающие современное российское и зарубежное кино и лёгкую музыку. Чего не знаю я. И тем паче не мне бы встревать.
Но. Эти рецензенты – новые россияне. На мой взгляд – очень похожие на американцев. Которых я определяю двумя словами: культ тела. Или иначе:
«В конце концов, патриоты всегда охотно уступали Западу ум, за собой оставляя душу» (Вайль, Генис. Родная речь. М., 1999. С. 160).
А этот Трофим, оказывается, взял и сделал… ну как сказать?.. патриотический фильм.
Нет, душевное сродство любящих он не снял. Ни в первом, ни во втором случае. Первый – с легендарным спортсменом. Тоже фигуристом. Они вместе катались так, что про них СМИ кричали, что они созданы друг для друга. Испытывать его на душевную прочность (тренер был против женитьбы) не пришлось – заботливо режиссёр представил несчастный случай. Надя упала. И больше не встала. Почти парализованная.
Второй случай – с шебутным хоккеистом Сашей из Иркутска (тот волею обстоятельств был вынужден по 4 часа в день проводить с Надей, тоже иркутянкой. Сидящей в инвалидной коляске!). С ним тоже в принципе невозможно показать душевное сродство. Очень уж он весёлый. К тому же сказал ей (поставив её на ноги {что чудо}), что был с нею, больной, больше от жалости, чем по грубой необходимости (иначе в б его не вернули в хоккей {таково, мол, влияние великой иркутской тренерши по фигурному катанию}). И пусть обманул себя. Его тянуло в хоккей, а ему стали жужжать в уши, что надо на фигурное катание переключаться. Пусть, повторяю, он себя обманул с любовью.
Но разве это не любовь – броситься из Иркутска в Москву, потому что Надя не может без него не падать (а та опять упала {он по телевизору увидел})? – Пусть это – любовь. Которая им не осознаётся. И потому режиссёру опять нечего ничего любовного снимать. Только то, что к нему, ведомому двумя полицейскими (он, собственно, нарушил порядок, выскочив на лёд и станцевав там с Надей импровизацию)? прорывается Надя, уверенная, что он её всё-таки любит, и потому бросающаяся к нему на шею, а тот к ней – с ответным чувством. – По щучьему (режиссёра) хотению…
Что плохо.
Дать теперь в кино любовь без психологической подготовки – это как раз плюнуть. Норма. (Но тут, получается, ого, какая была психологическая подготовка – сколько-то месяцев.)
Но всё равно плохо. – Очевидно, что, дав в начале фильма падение Нади в конце фильма, режиссёр совершенно точно знал, что будет снимать фильм о любви. Или весь этот культ тела и звёздности, привнесённый западной культурой… Занимающий чуть не всё экранное время… Заставлявший даже меня, проливающего слёзы от сплошных сентиментальных вкраплений, параллельно переживать ясное неприятие того, что видит глаз…
Я ж понимаю, что никакого подсознательного идеала (скажем, русскости, душевности) у режиссёра не было. Всё он знал про своё намерение наперёд. И просто спрятал его. Как детективщик, нагло, прячет признаки преступника.
Я за то свои громы и молнии бросаю в других случаях. А тут – не хочется. Тем более, читая как его костят кинознатоки, похожие на американцев. За недостойные съёмки такой национальной ценности, как лёд Байкала. За плохое пение героев. За несравнимость танцев на льду с реальными выступлениями фигуристов. За то, что песенные хиты – из прошлого. За неспортивность. За наглое слизывание с «Ла-ла-ленда». И т.д. и т.п.
Ну. И где моя аполитичность? И я ж явно не отделил своих личных симпатий-антипатий (к успеху) от отношения критика к фильму. У меня ж просто сработал инстинкт «наших бьют».
Я включил фильм в абы каком месте. И там показывают, как по-зверски относится тренерша к маленьким девочкам. С тупой закадровой музыкой на две ноты. – Ну я понимаю: с точки зрения нежных маленьких девочек это показывается. А голоса автора тут нет?
Как это проверить?
«Как бы странно это ни звучало, но если между тренером и спортсменом есть некий договор на насилие, тогда ребёнок переносит его легче, и это нельзя назвать насилием в том смысле, в котором мы его обычно понимаем. Например, терпеть растяжку или делать много «пистолетиков» до боли в мышцах. Да, это насилие, но о нём договорились, и ребёнок понимает смысл этого действия. Он терпит неприятные ощущения ради чего-то: много «пистолетиков» — чтобы прыжок был выше, растяжка — для красивых спиралей, шпагатов и вращений» (https://mel.fm/sport-dlya-detey/7184356-figure_skating).
Ну а маршировать в ногу по дороге в столовую – это надо? Садиться по команде за обеденный стол – надо? Я понимаю солдатам это надо. Вернее, их командирам. Нужно добиться рефлекторного подчинения приказу. Потому что в бою нет и доли секунды на размышление. Но зачем это маленьким девочкам-фигуристкам? Или этот зверский голос тренерши по любому поводу…
Есть-есть негодующий голос автора. Наверно, не зря второй «я» параллельно со слезами первого «я» душил в себе ради первого негодование к перенапряжению.
Жаль, я не запомнил, в каких местах у меня были слёзы на глазах. Ведь они – элементарная реакция при противоречивости текста. Катарсисом называется.
Но катарсис не имеет своим содержанием ни одно из противоречий. Ни достижительность, ни душевность. – Что могло б быть третьим? – Укороченное (мною) изречение Феофана Затворника: «Дело не главное в жизни. Главное – настроение сердца».
Это почти и сказано словами: «Сань. – М. – Если серьёзно. Что мне сделать, чтоб ты остался?»
Это, да, признание в любви. Но оно как-то технологично сказано. Это почти возведение в ранг категории настроения сердца. Оно может и охладеть. Его можно и не узнать (что с Сашей и случилось было). Это суровый идеал. И не исключено, что режиссёрскому сознанию он не был дан (ментальность не воспринимается сознанием). И тогда подсознание распоряжалось всеми экстравагантностями, которые другие называют дёрганным сюжетом, скачкообразным заиканием и т.п.
Если я не обманул сам себя (натяжкой), то объяснилось бы такое сильное желание о фильме написать комплиментарно.
Та девочка-будущая-чемпионка жила, как жилось. Её увидели и через год после школы взяли сразу в сборную СССР. Я не заметил, чтоб она клала буквально жизнь свою ради успеха. И, если правду говорят, что муж её, тоже спортсмен, сел за таможенное нарушение (ему, видно, достижительность была важна), то понятно, почему она схватила болезнь сердца и умерла в ранней старости.
20 июня 2019 г.