Редко какой сон помнился Солнцепекову, а этот запомнился. Привиделась ему большая куча навоза самой первой свежести, от которого еще пар идет. И были это не какие-нибудь бесформенные лепешки, а красивые дородные яблоки, по всему видать, конские.
Утром, как глаза разлепил, первым делом включил он компьютер и запустил запрос в браузер о толковании навозной тематики в снах. Проглядел несколько сонников и остался доволен. Где-то сулили прибыль, где-то- денежный выигрыш, но лучшим из всего, что нашлось, было наследство. Правда ждать его было неоткуда, да и в лотереи и в игры азартные он не играл. «Может хоть гонорар за повесть, наконец, получу,-подумал Солнцепеков. –Надо в редакцию к Репейникову заглянуть, справиться насчет гонорара».
Репейников был его приятелем и возглавлял литературный журнал «Встречный ветер». Время от времени они угощались беленькой в рюмочной, занимавшей полуподвал дома, где расположилась редакция.
После обеда Солнцепеков отправился на встречу с Репейниковым. Погода была по-весеннему хорошая: робко, как ручной, дул ветерок, солнце без устали выглядывало из-за облаков. Солнцепеков решил не ехать на автобусе, а прогуляться до редакции пешком. Идти было минут пятнадцать, если без спешки. Сначала он прошелся по бульвару Альтруистов до самого его конца, а затем свернул вправо, в Шкурный переулок. Тут в доме номер 7 и обитал журнал «Встречный ветер».
Репейников обрадовался, увидев приятеля:
-Как же ты вовремя, брат! Мочи нет эти рукописи читать. Того и гляди, голова лопнет!
Они тотчас переместились в полуподвал, заказали шесть рюмок водки и четыре бутерброда с кусочками сельди и колечками лука на них.
-Повесть твою на три четверти прочел,-сказал Репейников после первой рюмки.-Весьма завлекательно, брат. У других молодые супружницы ждут не дождутся, когда их богатый старик отскочит, чтоб в наследство вступить. Или с помощью любовника норовят от мужа избавиться, чтоб вовсе не ждать. А ты взял да перевернул все с ног на голову. Твой кащей богатей женится на молоденьких и одна за другой его жены в царстве теней исчезают. Я как раз до третьей дошел. И ведь никак не выходит у следаков за такую ниточку потянуть, чтоб всю криминальную подноготную вытянуть. А я чую, что история твоя а-ля детектив.
-Верно чуешь,- подтвердил Солнцепеков.-Не буду всего тебе раскрывать. Скажу только, мало песочнику насладиться молодостью да красотой. Его призвание, как он себя уверил, изгнать из мира эту самую красоту. Этим питается его сладострастие!
Приятели чокнулись рюмками и выпили по второй.
-Любишь ты тумана подпустить,- сказал Репейников. -Но читателю, уверен, понравится. Будем ставить в следующий номер. Так что гонорар твой уже на подходе. А сегодня, брат, задаток получишь.
Прежде чем низвергнуть в свои рты следующую рюмку водки, они заказали еще по паре.
Когда выпили, Репейников промокнул кусочком ржаного хлеба губы и сказал:
-Помнишь, я тебе про Патрикеева говорил, сыродела.
-Это у которого ферма в Лебезятникове?
-И усадьба и ферма. Человек он основательный. И чертовски богатый к тому же. Поднабрался в Италии ума-разума по сыроваренной части. Изучил тонкости производства разных сыров, выписал лучшие камеры созревания из-за границы. А на пастбище, где его коровы, овцы да козы столуются им из динамиков симфоническую музыку по расписанию транслируют. Патрикеев объяснил, что молоко от этого особые свойства приобретает. Особенно, говорит, скотина отзывчива на Моцарта и на Штрауса.
-Надо же!-удивился Солнцепеков.-Вот это я понимаю подход.
-У него даже ламы есть и верблюд. Лошади, так это само собой. Верблюд у него вроде талисмана на удачу всего предприятия. Он частенько собственноручно когда сеном, когда кашей геркулесовой с черносливом своего Гошика кормит. Это он так верблюда назвал. А от местного ветеринара Прикусова Гошику больше всего внимания перепадает.
-Повезло Гошику,- не без некоторой зависти сказал Солнцепеков.
-На широкую ногу дело поставлено. Экотуристов пару раз в неделю на автобусах подвозят, устраивают для них гастрономические туры с упором на сыр. Все расскажут, покажут, потом в большом красивом зале за столы рассадят и под хорошее сухое дегустацию не меньше восьми сортов сыра устроят. Ну а после тепленьких в свой же магазинчик ведут за покупками.
-По всему видать, человек свое дело знает.
-А то!- отозвался Репейников. -Так я к чему заговорил-то о Патрикееве. Он в пятницу к себе на выпить-посидеть приглашает. Просил взять с собой еще одного литератора для компании. Вы писатели, говорит, народ любопытный, с фантазией-будет о чем поговорить. Еще там ветеринар Прикусов будет. Они с Патрикеевым давние побратанцы.
-Ты мне предлагаешь поехать?- спросил Солнцепеков.
-Ну кому ж еще, Вася!
-Так я это, я с удовольствием. Воздухом свежим подышать, на верблюда посмотреть, с приятными людьми пообщаться.
-Ну вот и славненько!- заключил Репейников.
В пятницу приятели в назначенный час прибыли в Лебезятниково.
Хозяин встретил их радушно. Устроил блицэкскурсию по своим владениям на мини джипе с открытым верхом, познакомил их с Гошиком. Верблюд показался Репейникову интровертом с архаической улыбкой, однако Патрикееву он сказал, что тот редкостный обаяшка. Солнцепеков искусно подпел Репейникову. По реакции хозяина видно было, как хорошо литераторы сумели ему угодить.
Поблизости от вольеров с верблюдом и ламами на глаза им попалась навозная куча в полтора человеческих роста. «Верблюжий навоз по питательной ценности даст фору любому другому навозу», -просветил писателей Патрикеев. «Куча, прям как в моем сне недавнем,-подумалось Солнцепекову. – Совпадение простое или знак какой?»
Когда они возвратились в дом, в кабинете Патрикеева их поджидал ветеринар Прикусов. Хозяин заранее распорядился принести и поставить рядом с большим угловым диваном стол-трансформер и сервировать его. На отдельном изящном столике на колесиках были выставлены спиртные напитки и минеральная вода «Перье». Закуски были разнообразные, но доминировали всевозможные сыры от Патрикеева. Солнцепекову особенно по вкусу пришлась Патрикелла, русская версия Моцареллы. Его вилка вначале робко, а затем все смелее стала накалывать кусочки с той стороны большого блюда, где лежали нарезанные толстыми ломтиками снежно-белые шарики, проложенные ярко-красными дольками помидорчиков черри. Нежные кусочки приятно пружинили во рту.
Под сухое, на выбор красное или белое, пошли непринужденные разговоры в диапазоне от политики и культурных новостей до отела коровы и приема телка. Прикусов поведал, что вскоре должна разродиться Чечилия, одна из лучших в стаде Патрикеева коров джерсийской породы.
-Только подумайте!-говорил он восторженно.- За прошлый год Чечилия выдала без малого одиннадцать тысяч литров молока. И какого! Жирностью под восемь процентов!
-Да, Чечилия- моя гордость, - сказал Патрикеев.-Всем прочим коровам надо бы на нее равняться.
«Интересно, у них все коровы с именами или особо выдающиеся только,- подумал Солнцепеков.- Хорошо все же, что я поехал в Лебезятниково. Столько всего нового узнал о сельском хозяйстве, о навозе, сырах и коровах».
Когда подали горячее, компания перешла на водку. Мясо по-французски было превосходно, так и таяло во рту. На гарнир был картофель по-деревенски с домашними соленьями.
От водки и сытной еды и хозяин и гости размякли и еще подобрели. Разговоры стали на два тона громче, часто перемежаясь остротами Репейникова и пароксизмами ответного смеха.
В какой-то момент за окном вдруг блеснула молния и следом пронесся раскатами гром.
«Люблю грозу в начале мая!»- выкрикнул Патрикеев с красным как помидор у него на тарелке лицом.
По оконному стеклу застучали капли дождя и от этого всем стало еще уютнее.
Солнцепеков обычно быстро пьянел, но на этот раз продержался дольше привычного. Наступил, однако, момент, когда он совершенно потерял нить разговора, а голоса вокруг слились в монотонный гул. Мысли его без толку сновали взад и вперед и никак не могли ни на чем застопориться.
Солнцепеков сделал усилие над собой и сказал, что должен отлучиться по нужде. Репейников, видя что приятель изрядно набрался, вызвался проводить его до туалета. Он не впервые был в гостях у Патрикеева и знал расположение помещений в доме.
Когда дошли до уборной, Репейников сказал:
-Обратную дорогу, надеюсь, найдешь.- Там раковина есть. Ты водой холодной умойся, брат, полегчает.
Солнцепеков пробухтел что-то в ответ, но интонация была утвердительная.
Приблизительно через час общество за столом спохватилось Солнцепекова. Сначала на поиски приятеля отправился Репейников, но вернулся ни с чем. Сообщил, что зеркало в уборной разбито и на нем присутствуют капельки крови. Тогда во главе с Патрикеевым троица облазила весь дом, включая подвал. Солнцепекова нигде не было.
Поиски переместились на улицу. Они разделились, чтобы ускорить процесс. Прикусов первый обнаружил у самой навозной кучи брендовую синюю тапку из овчины. Пряжка на ней весело блестела на солнце. Ветеринар позвал на помощь Патрикеева и Репейникова. Когда пригляделись, заметили вторую тапку, которая задником торчала из кучи. Репейников с Прикусовым кинулись за совковыми лопатами, а Патрикеев бегал вокруг кучи, схватившись за голову и не понимая, что предпринять. Ну не в навоз же было нырять, тем более, что после дождя он размок.
Как притащили лопаты, стали откапывать Солнцепекова. Куча уменьшилась совсем ненамного, а ветеринар и писатель уже выбились из сил. Патрикеев минут через сорок привез из поселка троих крепких школьников, пообещав каждому по пятьсот рублей, чтоб хватило на кофе с пирожным в местном кафе.
Дело пошло споро и кучу через час раскидали. Кошмар был в том, что Солнцепекова не нашли. Навозная куча, как видно, переварила его без остатка. Никто из очевидцев драмы не в силах был вообразить, какие бесы заставили Солнцепекова оказаться там, где он оказался. Как будто сознание его затмилось, а подсознание, словно джин из бутылки, вырвалось на свободу.
Впоследствии на месте бывшей навозной кучи Патрикеев на собственные средства воздвиг скромный, соответствующий статусу Солнцепекова мемориал.
А урожай огурцов, кабачков и томатов в теплицах Патрикеева в тот год был невиданный. Отнесли это на счет навоза, в котором сгинул Солнцепеков. Удобрение тогда использовали по назначению.
Уже поздней осенью Прикусов и Репейников сидели в кабинете Патрикеева при затопленном камине и закусывали. Хозяин разлил из графина водку по рюмкам и предложил помянуть раба Божьего Василия. Все встали и молча выпили. Репейников взял себе соленый огурчик в знобких пупырышках, который оказался хрустким и необыкновенно вкусным.
«Как в природе все беспрестанно взаимопревращается!- подумал Репейников.- Не в этом ли залог единства мироздания?»
Растроганный, охваченный чувством благодарности к Солнцепекову, Репейников поддел вилкой огурчик под новую рюмку.
Утром, как глаза разлепил, первым делом включил он компьютер и запустил запрос в браузер о толковании навозной тематики в снах. Проглядел несколько сонников и остался доволен. Где-то сулили прибыль, где-то- денежный выигрыш, но лучшим из всего, что нашлось, было наследство. Правда ждать его было неоткуда, да и в лотереи и в игры азартные он не играл. «Может хоть гонорар за повесть, наконец, получу,-подумал Солнцепеков. –Надо в редакцию к Репейникову заглянуть, справиться насчет гонорара».
Репейников был его приятелем и возглавлял литературный журнал «Встречный ветер». Время от времени они угощались беленькой в рюмочной, занимавшей полуподвал дома, где расположилась редакция.
После обеда Солнцепеков отправился на встречу с Репейниковым. Погода была по-весеннему хорошая: робко, как ручной, дул ветерок, солнце без устали выглядывало из-за облаков. Солнцепеков решил не ехать на автобусе, а прогуляться до редакции пешком. Идти было минут пятнадцать, если без спешки. Сначала он прошелся по бульвару Альтруистов до самого его конца, а затем свернул вправо, в Шкурный переулок. Тут в доме номер 7 и обитал журнал «Встречный ветер».
Репейников обрадовался, увидев приятеля:
-Как же ты вовремя, брат! Мочи нет эти рукописи читать. Того и гляди, голова лопнет!
Они тотчас переместились в полуподвал, заказали шесть рюмок водки и четыре бутерброда с кусочками сельди и колечками лука на них.
-Повесть твою на три четверти прочел,-сказал Репейников после первой рюмки.-Весьма завлекательно, брат. У других молодые супружницы ждут не дождутся, когда их богатый старик отскочит, чтоб в наследство вступить. Или с помощью любовника норовят от мужа избавиться, чтоб вовсе не ждать. А ты взял да перевернул все с ног на голову. Твой кащей богатей женится на молоденьких и одна за другой его жены в царстве теней исчезают. Я как раз до третьей дошел. И ведь никак не выходит у следаков за такую ниточку потянуть, чтоб всю криминальную подноготную вытянуть. А я чую, что история твоя а-ля детектив.
-Верно чуешь,- подтвердил Солнцепеков.-Не буду всего тебе раскрывать. Скажу только, мало песочнику насладиться молодостью да красотой. Его призвание, как он себя уверил, изгнать из мира эту самую красоту. Этим питается его сладострастие!
Приятели чокнулись рюмками и выпили по второй.
-Любишь ты тумана подпустить,- сказал Репейников. -Но читателю, уверен, понравится. Будем ставить в следующий номер. Так что гонорар твой уже на подходе. А сегодня, брат, задаток получишь.
Прежде чем низвергнуть в свои рты следующую рюмку водки, они заказали еще по паре.
Когда выпили, Репейников промокнул кусочком ржаного хлеба губы и сказал:
-Помнишь, я тебе про Патрикеева говорил, сыродела.
-Это у которого ферма в Лебезятникове?
-И усадьба и ферма. Человек он основательный. И чертовски богатый к тому же. Поднабрался в Италии ума-разума по сыроваренной части. Изучил тонкости производства разных сыров, выписал лучшие камеры созревания из-за границы. А на пастбище, где его коровы, овцы да козы столуются им из динамиков симфоническую музыку по расписанию транслируют. Патрикеев объяснил, что молоко от этого особые свойства приобретает. Особенно, говорит, скотина отзывчива на Моцарта и на Штрауса.
-Надо же!-удивился Солнцепеков.-Вот это я понимаю подход.
-У него даже ламы есть и верблюд. Лошади, так это само собой. Верблюд у него вроде талисмана на удачу всего предприятия. Он частенько собственноручно когда сеном, когда кашей геркулесовой с черносливом своего Гошика кормит. Это он так верблюда назвал. А от местного ветеринара Прикусова Гошику больше всего внимания перепадает.
-Повезло Гошику,- не без некоторой зависти сказал Солнцепеков.
-На широкую ногу дело поставлено. Экотуристов пару раз в неделю на автобусах подвозят, устраивают для них гастрономические туры с упором на сыр. Все расскажут, покажут, потом в большом красивом зале за столы рассадят и под хорошее сухое дегустацию не меньше восьми сортов сыра устроят. Ну а после тепленьких в свой же магазинчик ведут за покупками.
-По всему видать, человек свое дело знает.
-А то!- отозвался Репейников. -Так я к чему заговорил-то о Патрикееве. Он в пятницу к себе на выпить-посидеть приглашает. Просил взять с собой еще одного литератора для компании. Вы писатели, говорит, народ любопытный, с фантазией-будет о чем поговорить. Еще там ветеринар Прикусов будет. Они с Патрикеевым давние побратанцы.
-Ты мне предлагаешь поехать?- спросил Солнцепеков.
-Ну кому ж еще, Вася!
-Так я это, я с удовольствием. Воздухом свежим подышать, на верблюда посмотреть, с приятными людьми пообщаться.
-Ну вот и славненько!- заключил Репейников.
В пятницу приятели в назначенный час прибыли в Лебезятниково.
Хозяин встретил их радушно. Устроил блицэкскурсию по своим владениям на мини джипе с открытым верхом, познакомил их с Гошиком. Верблюд показался Репейникову интровертом с архаической улыбкой, однако Патрикееву он сказал, что тот редкостный обаяшка. Солнцепеков искусно подпел Репейникову. По реакции хозяина видно было, как хорошо литераторы сумели ему угодить.
Поблизости от вольеров с верблюдом и ламами на глаза им попалась навозная куча в полтора человеческих роста. «Верблюжий навоз по питательной ценности даст фору любому другому навозу», -просветил писателей Патрикеев. «Куча, прям как в моем сне недавнем,-подумалось Солнцепекову. – Совпадение простое или знак какой?»
Когда они возвратились в дом, в кабинете Патрикеева их поджидал ветеринар Прикусов. Хозяин заранее распорядился принести и поставить рядом с большим угловым диваном стол-трансформер и сервировать его. На отдельном изящном столике на колесиках были выставлены спиртные напитки и минеральная вода «Перье». Закуски были разнообразные, но доминировали всевозможные сыры от Патрикеева. Солнцепекову особенно по вкусу пришлась Патрикелла, русская версия Моцареллы. Его вилка вначале робко, а затем все смелее стала накалывать кусочки с той стороны большого блюда, где лежали нарезанные толстыми ломтиками снежно-белые шарики, проложенные ярко-красными дольками помидорчиков черри. Нежные кусочки приятно пружинили во рту.
Под сухое, на выбор красное или белое, пошли непринужденные разговоры в диапазоне от политики и культурных новостей до отела коровы и приема телка. Прикусов поведал, что вскоре должна разродиться Чечилия, одна из лучших в стаде Патрикеева коров джерсийской породы.
-Только подумайте!-говорил он восторженно.- За прошлый год Чечилия выдала без малого одиннадцать тысяч литров молока. И какого! Жирностью под восемь процентов!
-Да, Чечилия- моя гордость, - сказал Патрикеев.-Всем прочим коровам надо бы на нее равняться.
«Интересно, у них все коровы с именами или особо выдающиеся только,- подумал Солнцепеков.- Хорошо все же, что я поехал в Лебезятниково. Столько всего нового узнал о сельском хозяйстве, о навозе, сырах и коровах».
Когда подали горячее, компания перешла на водку. Мясо по-французски было превосходно, так и таяло во рту. На гарнир был картофель по-деревенски с домашними соленьями.
От водки и сытной еды и хозяин и гости размякли и еще подобрели. Разговоры стали на два тона громче, часто перемежаясь остротами Репейникова и пароксизмами ответного смеха.
В какой-то момент за окном вдруг блеснула молния и следом пронесся раскатами гром.
«Люблю грозу в начале мая!»- выкрикнул Патрикеев с красным как помидор у него на тарелке лицом.
По оконному стеклу застучали капли дождя и от этого всем стало еще уютнее.
Солнцепеков обычно быстро пьянел, но на этот раз продержался дольше привычного. Наступил, однако, момент, когда он совершенно потерял нить разговора, а голоса вокруг слились в монотонный гул. Мысли его без толку сновали взад и вперед и никак не могли ни на чем застопориться.
Солнцепеков сделал усилие над собой и сказал, что должен отлучиться по нужде. Репейников, видя что приятель изрядно набрался, вызвался проводить его до туалета. Он не впервые был в гостях у Патрикеева и знал расположение помещений в доме.
Когда дошли до уборной, Репейников сказал:
-Обратную дорогу, надеюсь, найдешь.- Там раковина есть. Ты водой холодной умойся, брат, полегчает.
Солнцепеков пробухтел что-то в ответ, но интонация была утвердительная.
Приблизительно через час общество за столом спохватилось Солнцепекова. Сначала на поиски приятеля отправился Репейников, но вернулся ни с чем. Сообщил, что зеркало в уборной разбито и на нем присутствуют капельки крови. Тогда во главе с Патрикеевым троица облазила весь дом, включая подвал. Солнцепекова нигде не было.
Поиски переместились на улицу. Они разделились, чтобы ускорить процесс. Прикусов первый обнаружил у самой навозной кучи брендовую синюю тапку из овчины. Пряжка на ней весело блестела на солнце. Ветеринар позвал на помощь Патрикеева и Репейникова. Когда пригляделись, заметили вторую тапку, которая задником торчала из кучи. Репейников с Прикусовым кинулись за совковыми лопатами, а Патрикеев бегал вокруг кучи, схватившись за голову и не понимая, что предпринять. Ну не в навоз же было нырять, тем более, что после дождя он размок.
Как притащили лопаты, стали откапывать Солнцепекова. Куча уменьшилась совсем ненамного, а ветеринар и писатель уже выбились из сил. Патрикеев минут через сорок привез из поселка троих крепких школьников, пообещав каждому по пятьсот рублей, чтоб хватило на кофе с пирожным в местном кафе.
Дело пошло споро и кучу через час раскидали. Кошмар был в том, что Солнцепекова не нашли. Навозная куча, как видно, переварила его без остатка. Никто из очевидцев драмы не в силах был вообразить, какие бесы заставили Солнцепекова оказаться там, где он оказался. Как будто сознание его затмилось, а подсознание, словно джин из бутылки, вырвалось на свободу.
Впоследствии на месте бывшей навозной кучи Патрикеев на собственные средства воздвиг скромный, соответствующий статусу Солнцепекова мемориал.
А урожай огурцов, кабачков и томатов в теплицах Патрикеева в тот год был невиданный. Отнесли это на счет навоза, в котором сгинул Солнцепеков. Удобрение тогда использовали по назначению.
Уже поздней осенью Прикусов и Репейников сидели в кабинете Патрикеева при затопленном камине и закусывали. Хозяин разлил из графина водку по рюмкам и предложил помянуть раба Божьего Василия. Все встали и молча выпили. Репейников взял себе соленый огурчик в знобких пупырышках, который оказался хрустким и необыкновенно вкусным.
«Как в природе все беспрестанно взаимопревращается!- подумал Репейников.- Не в этом ли залог единства мироздания?»
Растроганный, охваченный чувством благодарности к Солнцепекову, Репейников поддел вилкой огурчик под новую рюмку.