Кто не смотрит российское ТВ: Шейнин – один из политологов, ведущий в программе «Время покажет». Воевал в Афганистане. Сержант. Осталось у него от той войны что-то романтическое, высокое. Самая лучшая на свете страна, СССР, не могла быть не права и в Афганистане. Там же революция – вот и пришли на помощь. И он – от широты душевной – хочет понять причину упорства Вооружённых Сил Украины, вот уж полгода не сдающихся массово. Да их сверхлюдьми воспитали, предполагает он, демонстрируя идиотскую их пропаганду, что украинцы – сверхлюди на планете, и всё самое-самое на ней всегда было от украинцев. Например, Богдан Чингисхан был украинцем. Потому смог империю образовать, самую большую в мировой истории… Исключительность! Не материально ориентированная – духовно. Потому и продолжают драться, несмотря на почти сплошные поражения в СВО России. Что им материальное…
А вот Марина Цветаева. Гражданская война. Она в Москве, муж в Добровольческой армии на юге. Она по догу службы ищет «во всей выходящей московской прессе статьи о Белой Гвардии, чтобы переписывать эти статьи, помечая их датами и днями недели, в специально заведённую для таких записей тетрадь» (https://stihi.ru/2015/09/30/7130).
Это скучно. И она что: как бывший сержант Шейнин тоскует в телестудии по одухотворённой исключительности, - она превозносит идеалистов-белогвардейцев?
Да нет – больше. Она от Скуки Этого плохого-преплохого мира даёт (а в 1939-м, перед возвращением в СССР даёт дополнительно) образ вообще принципиально недостижимого метафизического иномирия, тем самым как бы всё-таки достигая свой принципиально недостижимый идеал. И образ этот дан от противного – предвзрывом, к которому – как обычно ницшеанец – подводит читателя (а взрыв, внушено, будет такой силы, что вас вышвырнет вон из Этого мира). Здесь (в месте, разбираемом ниже) это – непереносимость зноя.
ПЕРЕКОП
Моему дорогому и вечному добровольцу
А добрая воля
Везде – одна!
___________
Dunkle Zypressen!
Die Welt ist gar zu lustig.
Es wird doch alles vergessen*
_____________
– Через десять лет забудут!
– Через двести – вспомнят!
(Живой разговор летом 1928 г. Второй – я.)
* - Темные кипарисы!
Мир слишком смешной.
Все будет забыто
ВАЛЪ
– Каб не чехъ!
– Каб не тифъ!
Кто-то: – эхъ!
Кто-то: – живъ
.
бы Колчакъ…
Солнцепекъ.
Солончакъ.
Перекопъ –
.
Нашъ. Семиверстная мозоль
На вражескихъ глазахъ.
Земля была суха, какъ соль,
Была суха, какъ прахъ.
.
Не то копытъ, не то лопатъ
Стукъ: о костякъ – костыль.
Земля была суха – какъ складъ,
Почуявшій фитиль!
.
– Ой, долго ли? Ой, скоро ли?
Нудá, нудá, нудá…
Всё вялено, всё солоно:
Земля, вода, ѣда.
.
Позѣвывай… пострѣливай…
Къ концу – къ концу – къ концу…
Чтó пили вы? чтó ѣли вы?
Камсу! камсу! камсу! [небольшая морская рыба]
.
Броситъ сынъ мой – дряхлой Европѣ
(Богатырь – здѣсь не у дѣлъ):
– Как мой папа – на Перекопе
Шесть недѣль – ежиковъ ѣлъ!
.
Скажетъ мать: – Ѣвшему – слава!
И не ѣлъ, милый, а жралъ.
Темъ ежамъ – совѣсть приправой.
И поймётъ – даромъ, что малъ!
.
Осточертѣвшая лазорь.
(С нея-то и ослѣпъ
Гомеръ!)
…была суха, какъ соль,
Была суха, какъ хлѣбъ –
.
Тотъ, неразмоченный слезой
Паёкъ: дары Кремля.
Земля была – передъ грозой
Какъ быть должна земля.
.
– Шутка ли! Въ норахъ!
Послѣ станицъ-то!
Что мы – кроты, что ль?
Суслики, что ль?
.
Есть еще порохъ
Въ пороховницахъ,
И въ солоницахъ
Совѣсти – соль!
.
Безостановочный – не текъ
Потъ: просыхалъ, какъ спиртъ.
Земля была суха, какъ стогъ,
Была суха, какъ скирдъ.
.
Ни листикъ не прошелеститъ.
Флажокъ повисъ, какъ плеть.
Земля была суха, какъ скитъ,
Которому горѣть.
.
Заступъ. Сапогъ.
Насыпь? Костякъ.
Копъ – перѣ – копъ.
Такъ – перѣ – такъ.
.
Пышущій лобъ.
Высохшій бакъ.
Копъ – перѣ – копъ.
Такъ – перѣ – такъ.
.
Вознагради тебя Трисвят,
Валъ стародавенъ ханскъ!
Лѣпили – въ Маркова ребятъ,
А получалъ – Армянскъ.
.
Хотѣли въ глазъ, садили въ бровь,
Садили вкось и вкривь.
(Тамъ перекапывалась новь,
Окапывалась – бывь.)
.
– В тартарары тебя, тельца ласкова:
«Всѣмъ, всѣмъ, всѣмъ!»
На солнцепёкѣ – учба солдатская:
– При – целѣ: семь!
.
Въ тартарары съ тобой (эхъ, не ты бъ-не ты!)
Шло – шла – шли.
– По наступающему противнику,
Ро – та! – пли!
.
На валъ взойди, лбомъ къ сѣверу:
Руси всея – лицо.
Въ тылу – родство послѣднее:
Щемиловка-сельцо.
.
Вѣ плечах – пруды Сивашевы,
Сольца, гнильца сплошна.
Сѣ него и кличка нашему
Сиденьицу пошла:
.
Щемиловско. Ни намъ, ни имъ!
Въ иные времена
Даетъ же Богъ мѣстамъ инымъ
Такіе имена!
.
Курскъ – дѣйствуемъ, Керчь – пьянствуемъ,
Да, но сидимъ въ селѣ
Щемиловке.
…Дно – станція,
А то – Гуляй-Полé!
.
Панамъ – соли, полямъ – сули.
Звонъ! золота кули!
Гуляй – пали, гуляй – пыли:
Коли – гуляй – пали!
.
Галлиполи: чанъ – до полну –
Скорбей. Бѣла – была.
Галлиполи: голó-поле:
Душа – голымъ-голá.
.
Въ той Щемиловке – тошна бъ,
Каб не флагъ надъ ней штабной –
Полка марковского – штабъ.
Чёрный с бѣлою каймой
.
Флагъ надъ штабомъ.
Рокъ надъ флагомъ.
.
Крестокъ бѣлъ, серпокъ алъ.
Перекопъ – перевалъ –
Руси – наковальня!
На валу – дневальный,
Подъ дневальным – гнёзды,
Надъ дневальнымъ – звёзды.
Звёзды непросчетные.
Гнёзды пулеметные.
Вот Цветаева уверена, что через двести лет эти стихи вспомнят. Почему? Разве по политической причине: раскол, мол, на красных и белых прекратится и злоба дня пройдёт? – Нет. Она в конце завещает: «Если когда-нибудь – хоть через сто лет – будет печататься, прошу печатать по старой орфографии» (https://stih.su/perekop/).
(Я, наверно, единственный, кто выполнил её просьбу хоть для одного стихотворения.)
Старая орфография – образ Неизменности. Это то свойство, которым её подсознательный идеал метафизического иномирия наделяет это иномирие. Там – ничего не меняется. Не случается бед, главным образом, как в Этом несчастном мире.
7 сентября 2022 г.