Хримян Айрик был Католикосом всех армян, а Ованес Туманян – самым народным, самым национальным армянским поэтом, Поэтом всех армян. Их деятельность была общенациональной, и уже одного только этого было достаточно, чтобы в их мировоззрении, социально-политических и общественных взглядах и ориентации, образе мышления и даже в личностном аспекте были многочисленные сходства и общие черты. Несмотря на 49-летнюю разницу в возрасте, они были современниками, в основе общности мировоззрения и человеческого поведения которых лежала их всенародная известность и популярность. Именно это обстоятельство зачастую обусловливало схожесть, общность их подходов, особенно в национальных вопросах. Самым главным и самым первым из них была русская ориентация.
Не секрет, что в силу своей исторической судьбы армянский народ оказался в сфере господства политических влияний двух великих держав – царской России и Османской Турции. Армения была разделена на две части – Восточную Армению в составе России и Западную, так называемую «турецкую» Армению. В Восточной Армении армянскому народу не угрожала опасность физического уничтожения, и поэтому национальная интеллигенция в лице наиболее видных, выдающихся духовных руководителей и деятелей культуры начала ясно осознавать роль России в нашей национальной борьбе за выживание. По словам Туманяна, в Восточной Армении при царской власти армянский народ обрёл «безопасность для жизни, имущества, чести и культурного развития».
И Хримян Айрик, и Туманян лично почувствовали на себе дискриминационную политику царских властей. Туманян долгие годы подвергался политическим преследованиям и оказался в петербургской тюрьме в статусе политического заключенного. Однако даже будучи узником, под угрозой пожизненного заключения со ссылкой в Сибирь на каторжные работы или даже смертной казни, поэт ни на мгновение не изменил своей русской ориентации, считая все предъявляемые ему обвинения досадным недоразумением. Хримян Айрик был таким же непреклонным и убеждённым сторонником русской ориентации. Как духовный предводитель и религиозный деятель, представляющий интересы целой нации, он больше и чаще всех других сталкивался со всеми издержками и «побочными эффектами» царского режима и великодержавной политики. На Международном конгрессе в Берлине (1 июня (13 июня по ст. стилю) 1878 г.) Хримян Айрик как лидер группы делегатов армянского народа в Османской империи расположился рядом с российскими дипломатами Александром Горчаковым, Петром Шуваловым, официальными представителями Великобритании, Австро-Венгрии, Османской империи, Франции, Италии и Германии. Он, таким образом, был первым, кто стал очевидцем того, что именно из-за наложенного со стороны Ал. Горчакова и П. Шувалова вето программа автономии, независимости Армении не вошла в повестку дня международной научной конференции. С другой стороны, всего лишь за три месяца до берлинской конференции в сан-стефанском договоре (19 февраля 1878 г.) именно по требованию России был включён вопрос Западной Армении, и в международных документах Армения была провозглашена родиной армян[1]. Вот почему Хримян Айрик не затаил обиды на Россию, а проявил мудрость государственного деятеля, выдвинул применительно к дипломатическим отношениям образное понятие «бумажной ложки», которую предоставляют каждому притесняемому народу при решении его межнациональных проблем и интересов. А для того, чтобы заполучить «железную ложку», по его убеждению, необходимо было полагаться на собственные силы, вооружаться и активно сотрудничать с Россией. И он своим личным примером доказал жизнеспособность своих подходов, которые выражались в умелом сочетании борьбы и сотрудничества. Духовный предводитель армянского народа пережил великую трагедию, уже находясь на патриаршем престоле, получив печально известный манифест Николая II от 12 июня 1903 года о конфискации имущества Армянской церкви и немедленном закрытии армянских епархиальных национальных школ на всей территории Российской империи. Несмотря на это, его мужественная, независимая позиция и бескомпромиссная борьба за соблюдение интересов армянского народа увенчались успехом. Указом Николая II за 1 августа 1905 г. имущество Армянской Апостольской церкви было возвращено, и армянские национальные школы вновь открылись. Это была победа, которая не была бы возможна в Западной Армении. Глубокое понимание этого обстоятельства также свидетельствует о ещё одной общности в мировоззрении двух великих армянских деятелей – Хримяна Айрика и Ованеса Туманяна.
В мировосприятии армянского патриарха и армянского поэта были идентичны также оценки геополитических интересов разных стран, политики Турции и поддерживающих ее европейских стран. Хримян Айрик хорошо осознавал правоту постулата, чётко изложенного поэтом: «Турок никогда не был способен, и теперь также не может добиться успеха в войне против русских»[2], а европейские государства всегда «защищали турок в противостоянии с русскими»[3]. Вот почему у Хримяна, как и у Туманяна, была уверенность в том, что успех Армении всегда был связан с успехом России, а следовательно: «Тот, кто противится успеху России, противится решению Армянского вопроса, и тот, кто защищает Турцию в борьбе с Россией, тот является соучастником звериных деяний турок и армянских ужасов»[4].
Таким образом, ни Хримян, ни Туманян никогда не входили в число общественных деятелей, которые пребывали в «блаженном заблуждении» и ожидали поддержки от Европы, хотя и они вполне могли бы оказаться в заблуждении, потому что из Европы часто звучали призывы поддержать армян, часто звучали искренние голоса, осуждавшие геноцид. Тем не менее, Хримян Айрик никогда не колебался в вопросе политической ориентации, потому что имел свое мнение насчёт представлений о справедливости в «цивилизованном» западном мире. Ни Туманян, ни Хримян никогда не были в восторге от обещаний Турции или её конституции (1876 г.). «Никто не верил, - говорит Хримян, - что Турция, эта пятисотлетняя бесплодная мать, родит новую конституцию для старого мира»[5].
Такого же мнения придерживался и Ованес Туманян. Со времени публикации его статьи «Армянский вопрос и его решение» (1913 г.) прошло более века, но в геополитическом плане почти ничего не изменилось. Кажется, слова Туманяна написаны для наших дней. «Турция применила, применяет и будет применять самые чудовищные средства, чтобы положить конец этому народу вместе с его проблемой, раз и навсегда закрыть вопрос о родине армян и их национальных правах.
Россия, в свою очередь, била, бьёт и будет бить Турцию, пока не обессилит её, добившись своей намеченной цели и выполнив свою великую историческую миссию как на Балканах, так и на Востоке. А крупные европейские государства всячески пытались препятствовать расширению и укреплению России»[6].
С точки зрения онтологической перспективы нации, двое великих армянских деятелей придавали большое значение роли великих держав и, следовательно, считали исключительно важной правильную ориентацию наций. Биофилософия Туманяна была основана на принципе «Близкий сосед лучше, чем дальний родственник». И для поэта, и для патриарха явно предпочтительнее была русская ориентация.
Следующая общность, идентичность в мировосприятии двух величайших армянских деятелей присуща каждому здравомыслящему армянину, озабоченному судьбой своего народа. Речь идёт об осознании важности единства нации, что было заветным желанием как для армянского духовного предводителя, так и для великого национального армянского поэта. Они оба мечтали видеть свой родной народ объединившимся и свободно проживающим на своей родной земле. Туманян всю жизнь прожил в Тифлисе, но перед самой смертью он сказал: «Мое сердце рвётся в Ереван»[7]. Поэт возглавлял Кавказское общество армянских писателей в Тифлисе, но придавал большое значение культурному и литературному движению на своей родине, в Ереване. Как уже было отмечено, и Хримян Айрик, и Ованес Туманян мечтали о мирной жизни армянского народа на родной армянской земле. Своим особым распоряжением, кондаком, от 10 марта 1905 г., армянский патриарх призвал своих соотечественников репатриировать на родину. «Приходите, изгнанные и депортированные армяне, вставайте и спешите в свою родную страну и застраивайте руины, обустраивайтесь там, растите и размножайтесь, наполняйте страну, ту страну, которую вам оставили ваши отцы»[8].
В мировоззрении Хримяна Айрика и Ованеса Туманяна стержневое место занимают представления о национальной идентичности, её составляющих компонентах и важнейшей роли. Примечательно, что первой опубликованным выступлением 18-летнего Туманяна была статья «Об одном предании» (1887 г.)[9]. Хримян Айрик, как и Туманян, воспринимал национальные традиции и народные предания и беседы как показатель национальной идентичности. И духовный деятель, и поэт предлагали записывать их и сохранить для будущих поколений.
Гений Туманяна и Хримяна во всей своей полноте проявился в разных сферах. Они одновременно и мыслители-философы, и поэты, и дипломаты, и филологи-арменоведы. Армянский патриарх, в частности, прекрасно представлял себе особую роль в деле сохранения христианской системы как народных традиций и обрядов, так и национальной идентичности, а также являющейся ее составной частью Армянской Апостольской церкви.
В отличие от многих известных священнослужителей, менталитету Хримяна присущ определённый консерватизм, бережное хранение традиций, стремление к чему-то новому. Это обстоятельство значительно сближало его со светскими национальными деятелями. Следует отметить, что в истории Армянской Апостольской церкви было много сторонников и апологетов национального искусства, литературы и истории. Хримян Айрик всегда поощрял новые явления и тенденции в искусстве и литературе; будучи наделённым от природы высокоразвитым художественным вкусом, он всегда чувствовал силу и масштабы заявившего о себе нового дарования и оказывал ему всяческое покровительство. Свидетельством тому является его поистине отеческое отношение к таким выдающимся деятелям, вершинам армянской национальной культуры как Комитас и Ованес Туманян, которым он время от времени оказывал меценатскую поддержку.
В человеческом характере, темпераменте и психологических особенностях патриарха и поэта также легко заметить многочисленные наложения; самоочевидна общность цветовой палитры. Они оба пережили боль и трагедию, порожденные противостоянием личности и общества, конфликтом, который всегда был сокрыт от глаз общества, потому что проблема национальной борьбы за выживание и за судьбу народа была первостепенной. В эпоху, полную политических потрясений и катаклизмов, в восприятиях как Хримяна, так и Туманяна не находилось места для возможности обретения абсолютной независимости нации. Оба видели одни и те же онтологические основы армянской нации и одни и те же большие недостатки, реально угрожающие её существованию. В рукописях Туманяна сохранилась примечательная запись, где сказано: «Да, независимость - это хорошо. Не будем говорить об этом. Но... Если независимость станет веревкой для удушения армян - мы не хотим такой независимости. Если независимая Армения станет маленькой клеткой с закрытыми со всех сторон дверьми и единственной дверью, открытой для турецкого солдата, мы не хотим такой независимости»[10].
Туманян и Хримян Айрик не только мыслили одинаково, но и действовали с большой энергией в соответствии со своими подходами. Оба были теми уникальными личностями, чьи слова и дела никогда не различались друг от друга. В этом смысле важно сотрудничество двоих великих армянских деятелей с высокопоставленными российскими чиновниками. Будучи наделёнными одинаковым восприятием исторической роли России, пользуясь большим авторитетом у российских властей, Хримян Айрик и Туманян, как лидеры духовной и светской армянской национальной жизни, в решающие для народа моменты. действовали совместно. Именно в таком контексте следует воспринимать их деятельность во время армяно-татарских межнациональных конфликтов 1905-1906 гг.
На конференции армянской интеллигенции, созванной в Тифлисе 8 февраля 1905 г. с целью предотвращения дальнейшего распространения кровавых межнациональных столкновений, Туманян был включён в состав делегации, которая должна была посетить Католикоса Всех армян, рассчитывая на его поддержку в Баку и Тифлисе. 9 февраля поэт отправился в Эчмиадзин, чтобы сопровождать Хримяна Айрика в Тифлис. Предыдущей делегации не удалось справиться с этой задачей: патриарх был болен и наотрез отказался от предложения покинуть Эчмиадзин. По словам дочери Туманяна Нвард, ни для кого не было секретом, что Хримян Айрик всегда прислушивался к советам поэта. «Во второй раз, - пишет Нвард, - в Эчмиадзин отправляют моего отца, чтобы уговорить его и доставить в Тифлис»[11]. И Туманяну удается убедить патриарха. 10 февраля поэт рассказал больному католикосу о событиях в Баку. «Мы нашли бедного старика лежащим в постели», - написал о своей встрече Туманян. «Когда я рассказал ему, он воскликнул: «Довольно!.. Довольно!.. Довольно!..», и уронил голову. Я не забываю этого возгласа. Это был словно возглас всего нашего народа, измученного, разбитого, усталого, обессиленного народа - Довольно!.. Довольно!.. Довольно!.. »[12].
Несмотря на недомогание и на свой преклонный возраст (Хримяну Айрику тогда было 85 лет), Католикос соглашается поехать в Баку. Однако Туманян решает, что будет правильнее, если Католикос поедет с миротворческой миссией в Тифлис.
12 февраля Хримян Айрик в сопровождении Туманяна прибывает в Тифлис, и уже на следующий день принимает участие в большом совместном армяно-турецком митинге мира и дружбы. А ещё через день такой же совместный митинг проводят армяне и грузины.
Во дворе Армянской церкви, где проходил митинг, Хримян Айрик был встречен горячими аплодисментами и приветственными возгласами. Выйдя на балкон резиденции главы епархии, Католикос, вдохновленный энтузиазмом народа, на мгновение забывает о своём болезненном состоянии, выпрямляет согнутую спину и еле слышным голосом благословляет присутствующих. Его молитвенное бормотание, которое скорее производило впечатление тишины, оставило неизгладимый след в памяти каждого из присутствующих. По свидетельству Вардгеса Агароняна, Туманян рассказывал: «В это самое мгновение с Хримяном произошла удивительная, невероятная метаморфоза.
Как взвивается и становится на дыбы боевой конь, услышав звук трубы, так и взвился больной, согбенный старик. Мгновенно выпрямил свою согнутую спину, оттолкнул руку епископа, который шел рядом с ним, и, опираясь только на своой жезл, самостоятельно и твёрдыми шагами пошел вперед. Мы все были поражены»[13].
«В Тифлисе прошли невиданные мероприятия, - пишет Туманян, - и центром, конечно, был Католикос. На этих мероприятиях самым лучшим было то, что полицию попросили, чтобы она не появлялась в округе Армянской церкви, и оба эти дня этот многотысячный народ чудесно вёл себя, не было ни одного правонарушения»[14].
На улице шел дождь; когда на балкон вышел больной католикос, воцарилась мёртвая тишина, и все преклонили колени. «Внизу, под балконом, море голов, тысячи устремлённых вверх немигающих взглядов. Наверху высокий старик, одетый в чёрное с головы до пят, густая белая борода расстилалась на груди; он стоял, опираясь на свой жезл. Это был старый патриарх, который пришел, чтобы повести свой народ за собой. В тот момент армянский патриарх мог повести нас куда угодно… никто из нас не подумал, что земля мокрая, что под его ногами образовались лужи от дождя. Огромная толпа преклонила колени. …Каждому из нас казалось, что он услышал его слово, в котором были и отцовская ласка, и поощрение, и поддержка, и, в особенности, любовь. Мы чувствовали себя сильными, защищёнными и счастливыми под крыльями Айрика»[15].
Из-за обострения болезни 14 февраля Хримян Айрик больше уже не смог выехать в Баку. Миротворческая деятельность 37-летнего Туманяна в 1905–1906 гг. сделала его предводителем нации, наапетом. По словам российского адвоката Николая Соколова поэт стал собирательно совестью армянского народа[16].
На этом перекрестке жизни сотрудничество двух выдающихся национальных деятелей было неизбежным, поскольку они оба преследовали одну и ту же цель – потушить пожар межнациональных раздоров, для чего обоим требовалась поддержка российских властей, особенно армии. Осенью 1905 г. армяно-татарские столкновения обострились, особенно в районе Лори-Борчалу. Туманян был там, он делал всё для установления мира. 26 ноября 1905 г. турки атаковали армянские сёла Башкечет, Бослеп Каракилисского района. Они осадили Шулавер, вследствие чего паника усилилась. Туманяну пришлось принять меры для организации вооруженной борьбы. Поэт решает обратиться за помощью к регулярным войскам России. А для этого нужно было заручиться поддержкой Хримяна Айрика. 29 ноября Туманян направил армянскому католикосу телеграмму с просьбой выступить с ходатайством о размещении российских вооруженных сил в Лори. В телеграмме, в частности, говорилось: «Пожалуйста, сообщите Его Святейшеству Католикосу, что в районе Лори появилась большая группа турок, которая грабит и убивает. Люди умоляют о немедленной помощи»[17]. Ходатайство Его Святейшества не заставило себя долго ждать. Российские власти удовлетворили просьбу Католикоса. Распоряжением Тифлисского военного штаба русского Северского полка в Александрополе в распоряжение Туманяна был передан вооруженный эскадрон, который 5-6 декабря поэт встречал самолично на станции Колагеран. Таким образом, исходя из требования конкретной ситуации Католикос Всех Армян, прославившийся своим гуманизмом и миролюбием, всю свою сознательную жизнь проповедовавший христианское смирение и терпимость, передает в распоряжение Поэта Всех Армян русское оружие и эскадрон солдат. С помощью Северского полка Туманян заставил татар отступить; одновременно, угрожая применить артиллерию того же полка он преследовал местные преступные группировки, независимо от их национальности, в частности банды Зубинова, Симона и Давида Шавердова. Таким образом, Айрик и Туманян вместе с российской воинской частью воевали как против кавказских татар, так и против бандитских формирований разных национальностей. Позже, в 1912 году, в особом присутствии Сената Санкт-Петербурга, где проходил процесс Туманяна и суд над видными представителями армянской интеллигенции (т. н. «Дашнакскре дело» или «Дело 159»), телеграмма на имя Хримяна Айрика и сотрудничество с российской армией произвели большое впечатление на председателя суда особого присутствия Николая Кривцова и сыграли свою роль в оправдании Ов. Туманяна[18].
У Хримяна Айрика и Ованеса Туманяна было много общих черт также в плане их личных характеристик. Они были наделены врождённой добротой и щедростью души, оптимистическим взглядом на жизнь, принципиальностью, личной храбростью, самоотверженностью, готовностью пожертвовать собой ради общенациональных целей, мужеством, открытостью для активной общественной деятельности, природным дипломатическим дарованием, умением вдохновлять, объединять людей на достижение высоких целей.
Они оба руководствовались принципом «Отдавая что-то в этом мире, вы всегда выигрываете». Безграничная доброта и душевная щедрость двух великих армянских деятелей стала поводом для рождения досужих сплетен. О Католикосе стали поговаривать, что своей добротой, готовностью помочь каждому заявителю он растрачивает имущество Эчмиадзина. Что касается обременённого семейными проблемами и с большим трудом сводящего концы с концами Туманяна, то даже самые близкие родственники и друзья не понимали его переходящей все границы щедрости.
Они оба были разговорчивы, остроумны, наделены большим чувством юмора. Когда Россия назначила новым наместником царя на Кавказе 70-летнего И. Воронцова-Дашкова, 18 февраля 1905 г. 85-летний Хримян сказал Туманяну: «…Вы слышали, что Дашкова назначили губернатором? Как он должен управлять нами? Ему семьдесят лет, хватит ли ему ума и энергии, чтобы управлять? Ведь его мозг сейчас высох»[19]. Туманян не смог удержаться от смеха. И Католикос тоже присоединился к нему.
***
Туманян был одним из лучших ценителей жизни и деятельности Хримяна Айрика. Их личная близость тоже сыграла свою роль в этом вопросе. Дочь поэта Нвард свидетельствует, что ее отец «считал Хримяна великим человеком ... и интересным собеседником. Католикос Хримян считался с отцом, с его литературным вкусом и взглядами»[20]. Современники всенародно популярного и любимого Католикоса удостоили его титула Отца армян, художники писали его портреты, поэты, начиная с Петроса Дурьяна, прославляли его как неутомимого искателя истины, факелоносца свободы. Во многих статьях известных армянских интеллигентов (Аршака Чопаняна, Сиаманто и др.) была дана исключительно высокая оценка исторической роли величайшего армянина. Туманян также в своих статьях и письмах неоднократно и по различным поводам давал точные и блестящие оценки Хримяну. По поводу смерти Маттеоса Измирляна Туманян в статье «Благородный человек» пишет: «Есть люди, которые одним своим существованием, своим присутствием делают больше, чем тысячи других упорным трудом. В последнее время такими личностями среди армянского народа были Хримян и Измирлян. Хримян - великолепным величием своей индивидуальности, Измирлян - своей необычайной честностью»[21]. Дочь поэта Нвард дословно приводит одну из оценок, данных Туманяном Хримяну Айрику. Туманян сказал: «Хримян был великим человеком, очень великим... он был поэтом-философом... Он не считался с законами, не знал законов; он был выше законов, он сам создавал законы, был великим анархистом. Он был самобытной личностью, большой и бессистемной»[22].
В статье «После великих» поэт охарактеризовал Хримяна Айрика не как «всего лишь священнослужителя», а скорее как выдающуюся личность и общественного деятеля, обладающего обаянием и славой национально-народного героя, имя которого армянский народ знал «от одного конца света до другого», изображение которого было лучшим «украшением в каждом армянском доме», которому народ посвящал песни. Хримян был самым достойным из числа избранников своего народа. Имея в виду Измирляна, Туманян пишет: «И когда на престол восходили такие знаменитые люди, воистину на престол восходила народная воля, желание, любимый герой, обожаемый человек и воплощался в католикоса. И именно в этом заключалась причина того, что независимо от того, какие нападки совершались на них, какие бы уязвимые для критики шаги они ни делали, все это забывалось и прощалось; снова сердце и любовь народа были с ними.
Смерть Измирляна положила конец череде умелых и всеми любимых священнослужителей. Нет уже больше столь подготовленных, избранных всем народом, и вместе с этим нет уже больше восторга и эйфории народа»[23].
Эти двое армянских патриархов – Хримян и Измирлян – были несравненными, уникальными и незаменимыми для Туманяна. Об этом свидетельствует его статья «Хримян и Измирлян», где двум безупречным, праведным великим духовным деятелям дается просто гениальная по своей ёмкости и точности оценка. Туманяна с Хримяном связывали очень близкие дружеские отношения, он наслаждался дружбой с Католикосом, считал её большой честью для себя, тогда как Измирляном ему довелось встретиться всего несколько раз. Тем не менее, он описывает их обоих намного лучше, чем это сделал бы любой психолог. Поэт с его блестящим знанием человека и жизни, умением читать человеческие души, даёт в публицистической статье художественные характеристики и создаёт образы двух великих армян, одновременно проводя сравнительный анализ, подчеркивая сходство их характеров и даже судеб, приводя при этом пятнадцать психологических штрихов, выявляющих различия между ними. Представим некоторые из них. «Оба были великими армянскими деятелями, преимущественно армянскими. Оба они глубоко пережили страдания своего народа.
Оба были священнослужителями в самом широком смысле слова, оба любили Св. Писание были преданны родной церкви...
О них обоих было широко распространено мнение, что они были революционными людьми, но оба имели самобытный взгляд на революцию и ненавидели кровь.
Но всё же больше черт, по которым они отличались друг от друга.
Измирлян стыдился и стеснялся престола католикоса, а Хримян смотрел на престол светлыми глазами... Измирлян считал престол выше себя, Хримян считал себя выше престола.
Измирлян как-то терялся, когда ему говорили: «Ваше святейшество, Хримян обижался, ему больше нравилось, когда его называли «Айрик», то есть Отец армян...
Измирлян сближался с людьми ради дела, Хримян - для беседы.
Измирлян любил спрашивать совета, Хримян обижался, когда ему давали советы.
Измирлян не протягивал правую руку для поцелуя, Хримян всегда протягивал её.
Измирлян искал честных людей, Хримян искал верных почитателей...
Измирлян был простым в обращении и имел открытое сердце, Хримян был сложным и глубоким.
Измирлян был чувствительным и эмоциональным, Хримян был высокомерным и спокойным.
Измирлян ссылался на законы, Хримян - на Евангелие.
Измирлян был душевным и правдивым деятелем, Хримян - глубокомысленным философом.
Измирлян, несомненно, был чистым, Хримян определенно великим»[24].
Лучшие произведения искусства о Католикосе Всех Армян Мкртиче Хримяне из Вана создал Ованес Туманян. Хримян Айрик был той самой родственной душ поэта, той несравненной и уникальной личностью, которой он посвятил четыре художественных произведения. У Туманяна были гораздо более близкие друзья, которым он не посвятил ни одного ни одного стихотворения. Еще в 26 сентября 1893 года по случаю посвящения Мкртича Хримяна в католикосы Туманян на каком-то застолье в посёлке Ортачала в присутствии четырёх участников-очевидцев написал стихотворение-экспромт «Армянскому страннику», которое было опубликовано с сокращениями в газете «Тараз»[25], а 2 ноября 1907 года - уже после смерти Хримяна - было полностью напечатано в газете «Нор Алик»[26]. Поэт глубоко прочувствовал сокровенную мечту Хримяна, его страстное желание объединить рассеянных по всему миру армян на их исторической родине. Армянский паломником, лирическим героем стихотворения, является направлявшийся к подножию горы Арарат духовный предводитель армянского народа Хримян Айрик. Он стоит перед могилой Григора Просветителя, стоит твёрдо и незыблемо, как ливанский дуб, окидывая орлиным взором дали Страны Армянской.
6 ноября 1907 г., в день похорон Католикоса, когда Туманян, по всей вероятности, находился в Эчмиадзине, в периодическом органе «Нор Алик» был опубликован его рассказ «Два отца», героем которого также был Хримян Айрик. В этой истории, которая была представлена читателю всего через две недели после смерти патриарха, священник Саркис, потерявший двадцать детей, пошёл к Католикосу Всех Армян за утешением. «Ты потерял двадцать детей, а я - двадцать тысяч, - ответил Айрик, - и еще твои двадцать - всего двадцать тысяч двадцать… Чья потеря больше, отец Саргис?». «Священник подался вперед, положил правую руку на голову патриарха, начал бормотать молитву, и его глаза наполнились слезами. «Он благословлял армянского католикоса… Отец Всех Армян склонил перед ним свою голову»[27].
По случаю смерти выдающегося духовного деятеля Туманян написал также воспоминания «Один из дней Хримяна Айрика». В одном отдельно взятом дне жизни патриарха поэт концентрирует трагедию целой нации, которая чудом спаслась после кровавой резни и погромов и оказалась в крайне бедственном социально-экономическом положении. Осиротевший ребёнок, не посещающий школу из-за платы за обучение, мать пятерых детей, овдовевшая вследствие резни, старик-священник, 40 лет служивший Богу в церкви Св. Минаса, - все они голодают и живут в страшной нужде, уповая только на духовного предводителя народа, на Айрика.
Туманян прекрасно представлял страдания патриарха, потому что это была его боль и трагедия. Как к Католикосу Всех Армян, так и к Поэту Всех Армян обращались все нуждающиеся, рассказывая о своих бесконечных повседневных заботах и прося помощи. И оба она поддерживали просителей, помогали им, насколько это было в их возможностях; оба они были выше личной боли и личных страданий, у обоих в сердце было безбрежное армянское горе, которое они прятали в невидимых глубинах своей души, оба «рассказывали смешные вещи и смеялись так легко и от души»[28], как могли смеяться только они; оба были обаятельными и разговорчивыми, прекрасными собеседниками, оба одним своим присутствием украшали окружающую среду, давали ей свет и тепло.
18 сентября 1906 г. Туманян написал стихотворение «Дуб» с подзаголовком «Айрику», и посвятил его княгине Мариам Туманян[29].
Католикос всех армян Мкртич Хримян скончался 29 октября 1907 г. в Эчмиадзине. Лучшее описание его человеческого образа дано в статьях, написанных Туманяном по случаю смерти Маттеоса Измирляна и в художественных произведениях, посвященных Хримяну. В них ещё раз подчеркивается, что эпоха Туманяна была богата выдающимися армянами, и, характеризуя каждого из них, Туманян непроизвольно характеризовал самого себя. То, что Туманян пишет о двух влиятельных, великих армянских католикосах, Хримяне и Измирляне, вполне налагается на образ самого поэта.
Человеческий образ Хримяна, смысл и таинство его жизни действительно напоминают выросший в лесу гигантский дуб, ствол которого неоднократно противостоял бурям и грозам, подвергался ударам молний, которому пришлось пройти через следующие друг за другом национальные трагедии, разрушительные погромы и политические преследования. Его старались ударить побольнее злонравные пигмеи, разрушали весенний град и летняя жара.
Но он всегда стоит, он всегда непреклонен
Он с надеждой смотрел на облачное небо[30].
Образ дуба очень характерен для Хримяна Айрика. Под сенью высокого дерева, далеко внизу лежат ничтожные травы, кусты и деревья-пигмеи, которые, глядя на большой дуб, перешёптывались друг с другом, испуганно жаловались и злословили о героическом и незыблемом облике дуба.
Ему, взобравшемуся так высоко,
Неведомы ни гром, ни ветер[31].
Образ дуба был гармоничен и соответствовал величию Айрика и его человеческому образу, потому что патриарх Хримян был именно тем дубом, к которому приходят все пути истории нашей национальной церкви и истории нашего народа.
Хримян Айрик, Католикос Всех Армян, был одной из живых легенд своего времени и благодаря перу Ованеса Туманяна увековечен также в истории армянской культуры и литературы.
Примечания:
1. Столкнувшись на берлинской конференции с двуличной политикой европейских сверхдержав, Хримян Айрик вернулся крайне разочарованным. Он с большой горечью констатировал, что все обещания цивилизованных европейских государств о восстановлении справедливости абсолютно беспочвенны и что под их гуманистической маской скрывается стремление продвигать свои политические интересы. Католикос Всех армян отметил, что в Берлине другие народы черпали «суп» железными ложками, тогда как армянам была предоставлена бумажная ложка.
2. Туманян Ов., ПСС, т. 7, с. 13.
3. Там же, с. 14.
4. Там же, с. 15.
5. http://armenianhouse.org/khrimyan-hayrik/bio-am.html.
6. Туманян Ов., ПСС, т. 7, с. 21.
7. Туманян Нвард, «Воспоминания и беседы», Ер., 1987, с. … (на арм. яз.).
8. http://armenianhouse.org/khrimyan-hayrik/bio-am.html
9. См. «Нор Дар», 15 августа 1887 г., №136 (на арм. яз.).
10. Туманян Ов., ПСС, т. 8, с. 451 (на арм. яз.).
11. Туманян Нвард, «Воспоминания и беседы», с. … (на арм. яз.).
12. Туманян Ов., ПСС, т. 10, с. 7-8 (на арм. яз.).
13. Агаронян Вардгес, «Человек и поэт», Бостон., 1936, с. 90-91 (на арм. яз.).
14. Туманян Ов, т. 10, с. 8 (на арм. яз.).
15. Агаронян Вардгес, «Человек и поэт», Бостон., 1936, с. 90-91 (на арм. яз.).
16. Газета «Арач», 8 марта 1919 г., №44, с. 4 (на арм. яз.).
17. Туманян Ов., ПСС, т. 10, с. 10 (на арм. яз.).
18. С 20 декабря 1911 г. по 20 марта 1912 г. Ов. Туманян находился в Петербургской тюрьме, в камере предварительного заключения №121, в здании Сената, на углу Шпалерной улицы и Литейного проспекта.
19. Туманян Ов., ПСС, т. 10, с. 8-9 (на арм. яз.).
20. Туманян Нвард, «Воспоминания и беседы», с. 174 (на арм. яз.).
21. Туманян Ов., ПСС, т. 6, с. 271 (на арм. яз.).
22. Туманян Нвард, «Воспоминания и беседы», с. 233 (на арм. яз.).
23. Туманян Ов., ПСС, т. 6, с. 273 (на арм. яз.).
24. Там же, с. 268-269 (на арм. яз.).
25. Туманян Нвард, «Воспоминания и беседы», с. 231 (на арм. яз.).
26. «Нор Алик», Тифлис, 2 ноября 1907 г. (на арм. яз.).
27. Туманян Ов., ПСС, т. 5, с. 70 (на арм. яз.). Рассказ в русском переводе К. Халатовой опубликован в газете «Голос Армении» за 1 декабря 2017 г.
28.
29. Туманян Ов., т. 4, с. 217 (на арм. яз.).
30. Туманян, ПСС, т. 4, с. 217.
31. Там же, с. 218.