Лукошко звёзд
Под пеной заката – печали волна.
Стеклянные бусинки боли.
Стирает молчанье разлуки струна
И синие звуки гобоя.
Шипит бесконечная лава дорог
И лунные блики танцуют.
Пью залпом крутой одиночества грог –
Несбывшийся хмель поцелуев.
А где-то есть дом… В нём рыданье и смех,
Объятый свеченьем уюта.
И тихие ноты мерцают во тьме
И мне, и тебе, и кому-то…
Во мхах соберу в полуночном лесу
Колючие звёзды былого.
Лукошко со звёздами в дом принесу,
И вспыхнет полночное слово!
Встреча
В чёрной матовой одежде
Ведьма-девочка, красотка,
Высока, стройна, чернява –
Повстречалась как-то мне…
Шла она в лесу еловом
В синих сумерках куда-то
Быстрым шагом по тропе.
Это было в полнолунье
В вечер Троицы Великой
Девятнадцатого года…
В ночь девица уходила
Колдовать или молиться
На безрадостной поляне
Злому богу своему.
Так прошла. Я обернулся:
Сумка чёрная на спинке…
Не позвал я, не окликнул
Эту феечку. Она
Будет где-то белой ночью
Одинока или с кем-то
Ворожить, и злые чары
На кого-то источать.
Не стало…
Я хлеб сырых небес цветами запивал
И звёздные лучи вдыхал душой полночной.
Кружился певчих дней пестрящий карнавал,
И было так легко! Так шелестно! Так сочно!
Но вот огонь остыл. В кружении недель
Так стало не хватать искрящихся мгновений.
И жизнь теперь – не та, и цель теперь – не цель.
И нет ни торжества, ни счастья вдохновений!
Сижу-грущу один за призрачным столом,
И маятник часов гарцует осторожно.
Я так умел играть! – играть добром и злом,
Что тошно оттого, что больше невозможно…
…А было – хлеб небес цветами запивал
И звёздные лучи вдыхал душой полночной.
Кружился певчих дней пестрящий карнавал,
И было так легко! Так шелестно! Так сочно!
Весне
Все тропы бредили закатом,
Как нетерпение моё. –
Уйти от всех, уйти куда-то,
Где время песенки поёт,
Где растворённое пространство
Кристаллизуется во снах,
И где всегда – с улыбкой странной –
Обнажена весна-красна!
Я знаю – злато потускнеет,
Ну а пока, ну а пока –
Весь мир тобою солнцевеет,
Года, эпохи и века!
Беги, берёзка!..
Знаю – безысходности пути неизмеримы.
Знаю – бесконечности безликие горят.
Что неповторимое? – здесь всё неповторимо!
Выстроились праздники и похороны в ряд…
Чистая – в лесной глуши – забытая берёзка!
Скоро ты, весенняя, к веселью побежишь!
В небе самолётная рассеется полоска…
Звуки все умолкнут.
Будут только свет да тишь.
Сколько никогда и ни на что неразделимо!
Сколько безразличия на небе, на земле!
Ты беги, берёзка, мимо всех событий, мимо,
Смех роняя светлый, и по свету, и по мгле!
По лестнице…
По лестнице, по лестнице ступают времена,
Толкают нас, толкают нас –
То в спину, то в затылок.
А лестница ведёт туда, где сон и тишина,
Где память, чувствами давясь,
Давно уже остыла.
Там нет путей и нет пространств. И только пустота
Зовёт меня, тебя и всех
В извечное иное.
И понимаешь: всё – не то, и ты совсем – не та,
Смеётся плач, крадётся смех
Тоскливой стороною.
И ты – не ты, и я – не я, и стёрты все следы
От наших мыслей и страстей
В трёхмерном скорбном мире.
Там каждый может быть любым, седым и молодым,
Всё постижимо в простоте,
Как меткий выстрел в тире…
Кувшинки смеха твоего…
Кувшинки смеха твоего,
Азалии твоих желаний,
Эмоций тонких вещество,
И облака твоих страданий, –
Волшебнодействуют во мне,
И волшебство передаётся
Еловой зябкой тишине,
Траве, деревьям, небу, солнцу…
А я стою. А я смотрю.
В лесные изумруды лета,
Смотрю в алмазную зарю,
И чётко понимаю – где-то
Живёт второй такой же я.
Его характер – симметричный.
В пределах инобытия
Тебя преследует привычно.
Тебя другую… То есть нет…
Конечно, не тебя. Но всё же –
Там, где течёт алмазный свет –
Так на тебя она похожа!..
Однако лилии черны,
Что смех её обозначают,
И ядами напоены
Презренье, радости, печ
Ассоциации…
Равнодушной волной океана
Рождена в перламутре заря,
Где белёсой печатью тумана
Усыпляется дух сентября.
Времена пересыщены плотью
Многоводных спокойных пространств,
Где мечтают киты о полёте,
А мечта, будто спица, остра…
И чего-то забытого ищут
Бесконечной свободы круги…
Ветры памяти истово свищут,
Но твоей не коснутся руки.
Облака расцветают к рассвету.
Облака – это мысль о тебе...
Океанскому влажному лету
Не сыграть на пустынной трубе:
На пропавшей в болотном июле
Посреди среднерусских трясин.
И колеблется тенью на тюле
Темнота разлучающих сил...
Не то мне печально
(триолет)
Не то мне печально, что жизнь прозевал,
А – что прозевал в ней себя!
И пусть я не встретил любовь-идеал, –
Не то мне печально, что жизнь прозевал!
Плевать, что учёный, богач, маргинал –
Живут все, о том же скорбя...
Не то мне печально, что жизнь прозевал,
А – что прозевал в ней себя!
Я позабыл тебя давно…
Я позабыл тебя давно.
И, выпив памяти настоя, –
Всё вижу, будто бы кино, –
Немое, старое, пустое:
Твои улыбки и глаза…
Прогулки летние по лесу…
Молчат унылые леса,
И нет в них больше интересу!
Ах, интереса нет ни в чём!
Ни в бабах, ни в бабле, ни в людях…
Всё то, что было горячо,
Теперь горячим вряд ли будет.
И эта злая суета,
И снов зловещие картины –
К чему они?.. Не та, не та
Соткалась смыслов паутина.
Приди ко мне хоть на века –
Ты, на которую молился
Ещё вчера, –
Скажу: «пока!..»
В другую сказку я влюбился! –
В другую сказку, где лучи
Сырой земли во тьме проснулись,
Где нет ни солнца, ни свечи,
Ни света дня, ни шума улиц…
Прошедшему дню
(триолет)
Ах, этот день был так хорош!
Так мало было в нём земного.
Цена всему земному – грош.
Ах, этот день был так хорош!
Пусть были в нём и страх, и дрожь,
Слабело чувство, гасло слово,
Но всё же день был так хорош!
Так мало было в нём земного.
Рассмейся в утренние зори…
Рассмейся в утренние зори
Слезой сверкающей росы,
Рисуя счастье на просторе
Сияньем солнечной слезы.
И пусть тебя на свете нету,
И ни меня... и никого...
В пыланье огненного света –
Покой, надмирность, торжество...
И влаги тёплые овалы,
И смех прозрачных сквозняков...
Судьба нас вместе не связала,
Нас,
Двух потухших светляков.
Так пусть же все так потухают,
Ведь нет тебя, и нет меня,
И никого не покарают
Взбесившиеся времена...
По комнатам гуляет ветер.
За окнами – тревога птиц.
Покуда – никого – на свете,
То никому и нет границ,
Ограничений и пределов...
Их нет, не будет никогда,
Пока земное опустело,
И – только Небо и Звезда...
Небо дышало светом…
Небо дышало светом. Небо смотрело осенью.
В листьях больших, янтарных – солнечный день дрожал.
Лица – мечты смешные – ранены злыми осами,
Осами дней осенних, тысячей светлых жал!
…Я погляжу на остров, тот, что вон там, на озере.
Чудится, будто лодка чья-то ко мне плывёт.
Кажется, это ты в ней, с чайной осенней розою,
Вёслами синь взрезая, смотришь в пучину вод.
Но ни тебя, ни лодки. Скучно. Однообразие.
Солнечный день осенний вывел тебя из тьмы.
Ты, как всегда, прекрасна, страстна до безобразия.
Но ни тебя, ни лодки… вместе, увы, не мы!
Солнечный зайчик пляшет. Строит смешные рожицы.
Молча смотря на остров, вижу, что нет тебя…
Ты, как и всё на свете, только больное прошлое.
Но я живу надеждой, прошлое в ней терпя…
Вода в остатках теорем…
Вода в остатках теорем
И плавники столетней чащи –
Незамечаемы никем –
Покоем ли, толпой кричащей…
Момент весенне-летней силы
Вращает шарик пустоты,
И ощущения просты,
Как деревянный крест могилы.
А кто-то рассыпает дни
Крупой белёсой, остроснежной
И загораются огни
Тревоги тяжкой, безнадежной.
А кто-то тихо говорит:
«Вот так – смотри – бегут пространства.
В лесу токуют глухари,
Лесной весны протуберанцы.
Тебе знаком ли мой ответ
На все внезапные вопросы?» –
– Конечно, да! конечно, нет! –
Блистает небо купоросом.
И где-то в матричных полях
Льдом застывающее время
Сверкает строгостью нуля
И обещанием прозрений.
Но глухота густой земли
И вечная небес беспечность –
Стирают к черту все нули,
Всем открывая бесконечность.
И чисел стройные ряды
Бегут туда, где тает время,
Где ощутим событий дым
Иных миров и измерений.
Солнечный день
Какой сегодня яркий день!
Мерцающие блики.
Благоухает в сердце лень
Со вкусом земляники.
Однако всё-таки зима,
Мороз, и всё такое…
И сходит снежный день с ума,
Не ведая покоя:
Брильянтовые блюдца льда –
Оранжевы под солнцем.
Пространств огонь. Времён слюда…
В прошедший день оконце…
Такое светлое оно! –
Прозрачней не бывает!
А в нём забытый мир лесной –
Душа моя живая.
И ты одна! И только ты!
Стройна и величава:
Земная даль былой мечты,
Январская купава.
Принцесса Ольга. Где теперь?
Кому твоя покорность?
Какой же дикий злобный зверь
Твою терзает скромность?
Да и осталась ли она?
Да и была ли раньше?
Налью в бокал бурбон-вина…
А день смешлив, оранжев…
Бессмысленность
Звезда. Дымящаяся тьма.
И где-то в поднебесье –
Бессмысленность, слепа, нема, –
Парит над мелколесьем.
Бессмысленность всего и вся,
Небесного ль, земного…
Того, что можно, что нельзя,
Любого чувства, слова,
И действий всех, и мыслей всех,
И полного бездейства,
Того, что святость, или грех,
И старости, и детства.
Бессмысленности бытия
Отсутствуют законы.
Но в храмы ходим – ты и я
И смотрим на иконы…
И ждём от Бога благодать,
Боясь себе признаться,
Что всё отнимет время-тать,
А наш удел – бояться! –
Всего и всех, всегда, везде –
Хорошего ль, плохого,
Пока бессмысленность в узде
Сознанья, звука, слова.
Пока осенняя звезда,
Пока ветвей качанье…
Пока на «нет» найдётся «да»,
Возникшее случайно.