За лукой, там, где река завершает свой изгиб, с давних времен рос старый дуб. Многие годы весны и осени склонялись пред ним, а он кланялся лишь страннику ветру, приветствуя его шуршанием своей листвы. Словно могучий исполин, стоял дуб на берегу, радуясь соседству с говорливой подругой рекой. Его мощные ветви, будто покатые плечи богатыря, раздавались далеко в стороны, образуя густую крону, в тени которой не один век останавливались передохнуть путники.